То же самое могу заметить про Кевина Спейси. Радует.
Видели в выходные "Обыкновенный преступник"? Конечно, не "Красота по-американски". Но все равно - красота имеется.
Рекомендую "Планету К-Пекс". Не помню, чтобы за каким-то актером я следила с отвалившейся челюстью в течении 2 часов. Игру стоит увидеть.
Ему свойственны отрицательное обаяние, скрытое под совершенно обычной внешностью, и особая степень отмороженности, действующая на меня магически. Вот в "К-Пекс" она и выразилась в полной мере. Открытый финал фильма только вселяет уверенность в то, что в Голливуде не один Кристофер Уокен произошел от гуманоидов.
Существует степень охренения, после которой уже "поздно пить борожоми". Кто-то беспокоится, какой диплом ему дадут - красный или синий. Хоть справку - только бы конец этому безумию.
Девушки-сокурсницы всерьез обеспокоены тем, какое платье надеть на выпускной.
Я обеспокоена тем, как бы мне дожить до этого праздника похорон.
Поднялась в Белый Зал, как к себе домой, и гордо прошествовала мимо оторопевшей старушки-смотрительницы. Бабушка бросилась за мной, засыпав вопросами. Пришлось обьяснять, что я написала дипломный сценарий представления, посвященного этому дому, а теперь мне нужно уточнить размеры и особенности зала. Старушка сделала квадратные глаза, но двери отворила.
Я вошла в помещение и увидела сбоку портрет фельдмаршала Шереметева. Обрадовалась:
«О! Борис Петрович! Давно не виделись»…
Потом прошлась по залу, измерила шагами сцену. Заставила бабулю умолкнуть заявлением: «Пойду взгляну на Прасковью», и почти по-хозяйски ринулась в коридор.
Я прошла вдоль вереницы комнат, мимо таких же удивленных старушек, и остановилась у портрета Жемчуговой. Он висит сбоку, в одном ряду с изображениями ее сына и танцовщицы Шлыковой - маленькая овальная картина в сине-жемчужных тонах. Из голубого полумрака выступает бледное лицо, обрамленное напудренным париком. На голове – античный шлем с перьями (Прасковья позировала в костюме Белинды). Серо-голубое платье. Шеки нарумянены, лицо прозрачно. Вблизи хорошо видны глаза, одинаковые на всех ее портретах – миндалевидные, темные… Складка губ, рисунок бровей – все кажется знакомым. Я в очередной раз удивилась своему сходству с актрисой, умершей три века назад. Может, она моя родственница?
Шагая назад, вспоминала, каким же образом я впервые попала в Шереметевский дворец. Еще в школе меня направили на практику в музей Анны Ахматовой, находившийся здесь же, в Фонтанном Доме. Тогда я была почти не знакома с наследием поэтессы, а про само здание и вовсе ничего не знала. Но едва я вошла в темную квартиру, где жила Анна Андреевна, как это место мне понравилось. Особенно впечатлил последний зал, посвященный поэме «Без героя». Он был украшен занавесями с изображениями комедиантов. В обычной для этой квартиры темноте светились рисованные маски. Мне сразу запомнились старое зеркало, статуэтка Олечки Судейкиной в роли Коломбины и посмертный портрет Жемчуговой в гробу. Там я впервые что-то услышала о ней. Казалось бы, причем тут крепостная актриса? Экскурсовод пояснила, что Ахматова очень интересовалась ее судьбой и была уверена, что призрак Жемчуговой все еще бродит по парадным залам дворца. Эти мрачные истории об умерших актрисах, забытой и несочиненной музыке, зеркалах и поэмах так меня впечатлили, что я написала странный рассказ, ныне безвозвратно утерянный. Помню, что он назывался «Два кольца», и речь в нем шла о том, как одному мужику явились призраки двух женщин-сестер. Одну звали Коломбина, а другую – Психея. Чего им было надо и при чем тут кольца – я уже не помню. Это было 10 лет назад. Почему-то я вспомнила о рассказе именно сегодня.
Короче, в тот день, когда я впервые увидела квартиру Ахматовой, в моей голове что-то замкнуло, и с тех пор Фонтанный Дом стал для меня обьектом постоянного интереса. Обычный петербургский дворец, заложенный в Петровскую эпоху фельдмаршалом, битком набит музеями, экспонатами и призраками. В его стенах постоянно ощущаешь какое-то присутствие, какую-то грустную тайну. В парадных залах вереницей кружат бесплотные видения графов, крепостных, императоров. На задворках темных квартир притаились духи поэтов и актеров эпохи серебряного века. Самое удивительное – то, что этот дом, единожды впустив в себя музыку, уже больше с нею не расставался. Какими-то неизвестными тропами в пространстве трех веков здесь постоянно пересекались музыканты, актеры, художники и поэты разных эпох. Спрятав за пышным фасадом обычную петербургскую нищету, Дом все еще стоит, загадочный и молчаливый. Как мудро Ахматова написала о нем:
Спор с Summon God относительно привлекательности певицы Tory Amos напомнил мне одну статью А. Троицкого, посвященную сексуальности артистов. Автор разделил поющих мужчин и женщин на категории по типам их образов и попытался дать определения потребителям. У женщин получилось 3 категории:
1. Террористки (Мадонна, Тина Тернер, Нина Хаген)
2. Куколки (Кайли Миноуг, например)
3. Интеллектуалки (у Троицкого это: Кейт Буш, Анни Леннокс и Лори Андерсон. Но сюда же следует отнести и пресловутую Тори, и Пи Джей Харви, и Диаманду Галлас...)
У мужчин выявилось 4 категории:
1. Террористы (Джаггер, Принс)
2. Сладкие мальчики (бойз-бэнды и прочие вечнозеленые растения)
3. Рыцари (у Троицкого это: Брайан Ферри (ах), Стинг (ох), Брайан Адамс (хм), Род Стюарт (кхе-кхе) и Дэвид Боуи (с уклоном в категорию 4!)
4. Сердцееды-интеллектуалы. Определение автора (запомнила наизусть): "Это циники/романтики, алкоголики/семьянины - Ник Кейв, Том Уэйтс и Леонард Коэн". Автор советует дэвушкам обратить внимание не только на внешность этих монстров, но и на их нетленное творчество. Не буду говорить, что я этот список могу дополнить неописуенными красавцами, чьи имена в моем дневнике все уже задолбались читать.
По мнению Троицкого, категория 1 востребована решительно всеми, независимо от пола и возраста. Спрос на откоровенную сексуальность велик и ужасен.
Категория 2 мужская - бойзы - востребована девушками юного возраста. Это вариант улучшенных одноклассников. Поскольку поколения юных девиц подрастают, бойз-бэнды недолговечны, но как явление будут существовать всегда, сменяя друг друга.
Категория 3 мужская - рыцари - нравится девушкам, стремящимся в содержанки к богатому, солидному и надежному мужчине. Образы именно этих мужчин и являют собой перечисленные артисты. Меня лично Брайан Ферри очень вдохновляет. Роскошь, а не рыцарь...
Категория 2 женская - куколки - для этих самых богатых и солидных мужчин, у которых уже все есть и они могут украсить свой быт излишествами вроде "поющих трусиков". Олигархи именно так и делают, а простые мужики всего лишь мечтают, глядя на Кайли, что вот если бы они были богатыми и солидными...
Ну, и категория 3 женская,4 мужская - интеллектуалы - понятное дело, для таких же больных, как и сами артисты.
Подводя итог исследованиям, Троицкий мудро замечает: несмотря на обьективность этой картины, предугадать эротические эмоции слушателя невозможно. В качестве примера Артемий Кирыллыч рассказывает две истории: одна его знакомая находила безумно эротичным голос Барри Уайта (рычаще-хрипящий), но когда увидела эту "жирное черное чудовище", то была в ужасе. А другая знакомая - рафинированная интеллектуалка - призналась Троицкому, что находит безумно сексуальным... Аксела Роуза из "Guns'n'Roses". Так что каждому свой кайф.
Могу только добавить, что меня тут на днях спросили, кого из современных голливудских актеров я нахожу сексуальным. Я была в шоке, потому что не смогла ответить. Бред Питт, Бен Эффлек и Хью Грант меня совершенно ничем не интересуют. После долгих раздумий я сказала "Дэннис Хоппер". И добавила еще кучу классных людей: Джереми Айронса и Кристофера Уокена, Гэри Олдмана и Энони Хопкинса, Гэбриэла Бирна и Кевина Спейси... Ничего, что все староваты и порядком потрепаны в клиниках для алкашей. Зато настоящие.
Луна в момент рождения расположена: 12°6'2" Весы. Ваша звезда, Арктур - Альфа Волопаса, оранжевый гигант, 0-й звездной величины. Индийское название: Свати (Swati). Свати - 'дева', божественная звезда; переводится как 'меч', и как 'жрец'. Это вызывает мысль о человеке путешествующем, способном отсечь материальные привязанности, образованном в области теологии. Свати также известна как 'самостоятельная', что указывает на независимый характер мыслей и дел человека, испытывающего влияние этой звезды. Господствующее божество здесь - Вайю, бог воздуха. Такой человек праведен, ловок в торговле, его речь приятна, он умерен, сострадателен. http://fevac.pisem.net/JS/yourstar.htm
Есть место в моем сердце, которое закрыто для всех, кроме одного человека. Родители и мужья, дети и внуки, друзья и враги остаются вне этих тайн. О них знают те, кто безмолвно идут рядом, за плечом.
За почти 10 лет я поняла, что такие вещи нельзя обьяснить, да и не нужно пытаться.
Праздник проходил в зале Дворца Культуры имени деятеля эпохи революции З. Подколодного. Сцена, оснащенная пыльными кулисами красно-буро-серого цвета, была по задумке режиссера украшена кислотно-зелеными шарами. Это оригинальное цветовое решение придавало площадке нарядный вид. В центре сцены находилась масштабная декорация в виде танка, на вершине которого стояла обьемная статуя пионера с горном. Вообще-то по задумке сценария вместо пионера на танке должны были стоять солдаты, но художник-декоратор на генеральной репетиции ушел в запой, и план остался нереализованным. В запасниках ДК нашлась только статуя пионера, которого и водрузили на пьедестал. Режиссер решил, что в принципе это вполне может символизировать надежду бойцов и их оптимистичный взгляд будущее. Оформление сцены завершала расположенная над пионером надпись с заглавием праздника: «Вперед, к победе». Заглавие тоже пришлось изменить. Изначально оно звучало как «Сны Дворца Культуры», но из-за потери художника это название осталось лишь на бумаге. Впрочем, режиссер находчиво использовал старый лозунг «Вперед к победе коммунизма» в урезанном виде.
Зал был заполнен публикой до отказа. Состав ее был разнообразен: в первый ряд сели работники ДК, довольные предстоящей возможностью отвлечься от несуществующей работы.
Вторые два ряда занимали ветераны, пришедшие на праздник по приглашению, обещавшему бесплатный ужин в местной столовой. Четвертый ряд и пятый ряд дружно оккупировали курсанты военных училищ, направленные на мероприятие приказом вышестоящего начальства. Курсанты собирались использовать вынужденный культурный отдых по назначению и потому взяли в буфете 18 ящиков пива, являвшегося спонсором праздника. Остальные места пустовали, но можно сказать, что они были заняты, потому что все стулья последующих рядов были сломаны еще в эпоху перестройки на выступлении доктора Кашперовского. Из-за постигших ДК финансовых трудностей сидения не починили, обходясь пятью первыми рядами.
Так что в зале был аншлаг, и публика пребывала в недоуменном ожидании, когда погас свет.
Луч «пушки» выхватил из темноты гусеницы танка, у которых стояли чьи-то ноги. Зрители услышали мужской голос, доносившийся сквозь помехи микрофона: «Указом от 19 ноября 1921 года дворец графа Кукуева передается революционным массам! Здесь надлежит в кратчайшие сроки создать оплот пролетарской культуры! Наркомсвет А. В. Луначарский. Ураааа!» Луч метнулся по сцене, и через некоторое время зажглись прожектора. Публика увидела, как мужчина пошел к левой кулисе, но затем почему-то резко повернул вправо. Из левой кулисы победно вышли три юноши в модных костюмах и почему-то в красных пионерских галстуках, которые несли плакат «Да здравствует Ленин!». «Ура товарищу Сталину!» - донесся из зала слабый возглас кого-то из ветеранов. На сцену тем временем вышли два странных человека в черном – юноша и девушка. Красные папки с надписью «80 лет» в их руках указывали на то, что они были ведущими.
Ведущие встали у единственного микрофона и стали попеременно отталкивать друг друга, стремясь прочесть свой текст. «Так был основан Дворец Культуры им. Товарища Подколодного» - сказал юноша. « И в нем кипела творческая жизнь, которая вскоре была сломлена трагической эпохой войны» - грустно добавила девушка. Свет погас, и в наступившей темноте послышался стук каблуков ведущих, завершившийся звуком падающего тела и сдавленным матерным возгласом. Луч выхватил из темноты трех молодых людей, только что маршировавших с лозунгом. Они стояли на сцене клином, и вместо красных платков на них теперь были шапки-ушанки. Тела актеров, все также облаченные в черные костюмы, перехватывала крест-накрест белая липкая лента. Это, по мнению режиссера, символизировало блокаду города.
Юноши с явным усилием делали шаги навстречу залу, с трудом переставляя ноги. Эта сцена особенно удалась актерам – возможно, потому что двое из них уже успели выпить столько, что не могли стоять. Третий пока держался, с усилием произнося слова: «Дни блокады – самые трагичные страницы памяти. В городе мороз доходил до плюс 40 градусов! Голод убивал людей пачками – по воспоминанием повара Дворца Культуры, в зиму 1941 года он сварил студень из останков 27 человек!»
В зале запахло корвалолом - ветерану во втором ряду стало плохо. Кого-то стошнило.
«Но повар не стал есть эти печальные запасы», - продолжал артист - «Он кормил ими блокадных детей и сам умер от голода! Мы никогда не забудем подвиг героев тех дней!»
В наступившей тишине из зала послышался стук падающего тела, ставший завершением этого трагического эпизода. Актерам удалось достичь в этой сцене большого жизненного правдоподобия, необыкновенно натуралистично покачиваясь и растягивая слова, как делали ослабевшие жители блокадного Ленинграда. Режиссер понимал, что эти исторические факты жестоки и ужасны, но использовал их для обозначения глубины и чудовищности предлагаемых обстоятельств, чтобы следующая сцена подьема народных масс была максимально яркой. И сцена подьема началась.
На сцену вышла артистка с маленькой детской гармонью в руках. Тонкие ноги актрисы были одеты в синие колготки и туфли на платформе. Выше находились защитного цвета мини-юбка и солдатская гимнастерка, с трудом застегивающаяся на очень обьемном бюсте. Голову венчала пилотка, из-под которой весело выглядывали розовые сережки в виде сердечек. Артистка сделала прыжок ногами и запела а микрофон:
Ха-ра-шо, все будет ха-ра-шо,
Все будет ха-ра-шо,
Я это знаю!
Ха-ра-шо, все будет ха-ра-шо,
Ох, чуствую я девки - захуляю!
Эту роль исполнил преподаватель балетного кружка ДК Аккакий Илларионович Мужебабов. В процессе репетиций возникли кое-какие трудности, потому что Мужебабов желал выходить на сцену не в гимнастерке, а в купальнике и боа. Но по мысли режиссера, номер должен был показать надежду русских солдат на победу, и потому ему удалось все-таки убедить актера создать образ окопной жизни. Зрелищность и убедительность этому выступлению придала пластическая композиция, развернувшаяся на заднем фоне: дети с цветами и красными флагами танцевали танец надежды. В номере был задействован ансамбль «Клубничка», принадлежащий кружку танцев для детей-инвалидов с ограниченным развитием и находящийся здесь же в ДК.
Эта композиция стала органичным финалом эпизода, хотя и не обошлось без технических накладок. В конце танца кто-то из детей задел колесом инвалидного кресла декорацию, и статуя пионера упала, заставив танк уехать в левую кулису. Артист Мужебабов не растерялся и сумел оправдать положение, подхватив статую и уйдя с ней за кулисы в вальсе. Свет вовремя погас, и зритель не увидел, как детей уводили со сцены санитары в белых халатах. Образовавшуюся паузу заполнили ведущие, которые вышли с папками и зачитали обращение директора дворца к ветеранам, напоминающее о благотворительном обеде. В наступившей тишине из зала слышалось нетерпеливое старческое шевеление вставными челюстями.
В этот момент зажегся свет и на сцену выехал танк. На нем висели три безжизненных тела актеров, исполнявших роли пионеров и блокадных жителей. Их динамиков взвыл голос Кобзона: «Это День Победыыыыы!» В этот счастливый момент занавес закрылся.
В зале зажегся свет. Ветеранов уже не было на местах, так как они стояли в очереди в столовой. Первый ряд ушел готовиться к предстоящему банкету. Ряды курсантов казались пустыми, но на самом деле они все еще были заняты неподвижными телами зрителей. Над залом висел хлебный запах пива.
Режиссер праздника вышел из-за кулис, сел на сцене и заплакал. Это была его первая постановка – первая, но не последняя в череде таких же прекрасных праздников. Он понимал, что сейчас стал настоящим режиссером.
"Слова любви оказываются ложью , клятвы в вечной дружбе оборачиваются предательством и только твои звуки , о Музыка, услаждают наше сердце без обмана!"
Нефтида олицетворяла у древних египтян пустыню и умирающую природу. Богиня выступает вместе с сестрой Исидой в мистериях Осириса и во всех
заупокойных магических обрядах. Она вместе с Исидой оплакивает Осириса,
участвует в поисках его тела, охраняет его мумию, стоя у изголовья его
ложа. Обе сестры у восточного неба встречают умершего. Согласно "Текстам
пирамид", Нефтида плавает в ночной барке (Исида в дневной). Нефтида и
Исида отождествлялись с соколицами, поэтому их часто изображают крылатыми
женщинами.
Исида - сестра и жена Осириса, разыскивающая останки своего убитого мужа, которые Сет разбросал по всему миру. Исида собрала тело мужа по кусочкам.
Исида способствовала плодородию, материнству, жизни и здоровью, она покровительствовала путешественникам на море, ей приписывают изобретение паруса. Древние римляне почитали Исиду как морское божество, выходящее из вод.На стенках гроба она изображается в человеческом обличье с распростёртыми крыльями, чтобы обеспечить защиту умершим и подгонять к ним воздух жизни. Исида почиталась как "ведьма-колдунья". У древних египтян богиня считалась "глазом Ра". Платон же, напротив, воспринимал её как лунное божество.
От себя добавлю: к сожалению, мистерии Исиды и Осириса являлись настолько закрытым культом, что не сохранилось подробных сведений об их проведении. Самый загадочный элемент мифа - соединение Исиды и Осириса, которого она при помощи колдовства возвращает из царства мертвых. На солнечной ладье присутствуют изображения четверых участников обряда смерти и воскрешения: сестер Исиды и Нефтиды и братьев Осириса и Сета. Сет изображался в виде человека в головой зверя.
Что Ник Кейв написал просто чертовски хорошую книгу.
Дааа, есть на свете такие засранцы, которые скажут, что он кое-что упер у Маркеса. Но что значат эти следы страстей юных, эти сухие гербарии впечатлений от любимых книг? Разве не сокрыты они под бурным и могучим потоком своего языка, в котором кружаться сорванные стихией цветки поэзии, простирают руки к небу ветви молитв, вращается в яростной беспомощности мусор ругани? Разве не сходятся нити этого потопа в воронке чувства, сочувствия, предчувствия и чувствования, затягивая за собой вниз, вглубь трясины... Разве не разеваем мы рот в смехе одержимости, обвитые ядовитым плющом горькой иронии, разве не слепнем от сладостных ароматов плодов снов, очарованные предвидением тайны, разве не горбимся под ношей ужаса, отравленные болью и жестокостью?
Скажете - нет, сэр? И вы, леди - скажете, нет?
Тогда на кой хрен я читаю эту книгу в шестой раз?!?!