Waiting for the miracle

Я Jett'e сказала, что если записать все чудеса, которые мы делили напополам, то получится рулон туалетной бумаги.

Подобно тому, как Мириам находила в хлебе медный грош...

---

Избранное

Любимые

стихи

Анна Ахматова



* * *

В каждых сутках есть такой

Смутный и тревожный час.

Громко говорю с тоской,

Не раскрывши сонных глаз.

И она стучит, как кровь,

Как дыхание тепла,

Как счастливая любовь,

Рассудительна и зла.





* * *

Все обещало мне его:

Край неба, тусклый и червонный,

И милый сон под Рождество,

И Пасхи ветер многозвонный,



И прутья красные лозы,

И парковые водопады,

И две большие стрекозы

На ржавом чугуне ограды.



И я не верить не могла,

Что будет дружен он со мною,

Когда по горным склонам шла

Горячей каменной тропою.





* * *

Когда человек умирает,

Изменяются его портреты.

По-другому глаза глядят, и губы

Улыбаются другой улыбкой.

Я заметила это, вернувшись

С похорон одного поэта.

И с тех пор проверяла часто,

И моя догадка подтвердилась.





Призрак



Зажженных рано фонарей

Шары горящие скрежещут,

Все праздничнее, все светлей

Снежинки, пролетая, бещут.



И, ускоряя ровный бег,

Как бы в предчувствии погони,

Сквозь мягко падающий снег

Под синей сеткой мчатся кони.



И раззолоченный гайдук

Стоит недвижно за санями,

И странно царь глядит вокруг

Пустыми светлыми глазами.



* * *

Тебе покорной? Ты сошел с ума!

Покорна я одной господней воле.

Я не хочу ни трепета, ни боли,

Мне муж – палач, а дом его – тюрьма.



Но видишь ли! Ведь я пришла сама;

Декабрь рождался, ветры выли в поле,

И было так светло в твоей неволе,

А за окошком сторожила тьма.



Так птица о прозрачное стекло

Всем телом бьется в зимнее ненастье,

И кровь пятнает белое крыло.



Теперь во мне спокойствие и счастье.

Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил

За то, что в дом свой странницу пустил.





Последний тост



Я пью за разоренный дом,

За злую жизнь мою,

За одиночество вдвоем,

И за тебя я пью, -

За ложь меня предавших губ,

За мертвый холод глаз,

За то, что мир жесток и груб,

За то, что Бог не спас.





* * *

Была над нами, как звезда над морем,

Ища лучом девятый смертный вал,

Ты называл ее бедой и горем,

А радостью ни разу не назвал.



Днем перед нами ласточкой кружила,

Улыбкой расцветала на губах,

А ночью ледяной рукой душила.

Обоих разом. В разных городах.



И никаким не внемля славословьям,

Перезабыв все прежние грехи,

К бессоннейшим припавши изголовьям,

Бормочет окаянные стихи.



* * *

А том, где сочиняют сны,

Обоим – разных не хватило.

Мы видели один, но сила

Была в нем как приход весны.



* * *

За озером луна остановилась

И кажется отворенным окном

В притихший, ярко освещенный дом

Где что-то нехорошее случилось.



Хозяина ли мертвым привезли,

Хозяйка ли с любовником сбежала,

Иль маленькая девочка пропала

И башмачок у заводи нашли…



С земли не видно. Страшную беду

Почувствовав, мы сразу замолчали.

Заупокойно филины кричали,

И душный ветер буйствовал в саду.

---

"Мы вернемся с тобой в Атлантиду обратно..."

«Легендарная Атлантида обнаружена в районе Кипра, заявил американский исследователь Роберт Сэрмаст. Как сообщает агентство United Press International, ученый заявляет, что огромный остров в Средиземном море, погрузившийся под воду за 9 тыс. лет до н.э. из-за землетрясения, находится в 110 километрах от восточного побережья Кипра.

Сэрмаст обнаружил новые доказательства существования мифического государства Атлантида, о котором гласит древнегреческое предание. При помощи гидролокатора Сэрмаст обнаружил между Кипром и Сирией рукотворные постройки. Они находятся на глубине 1,6 км и включают в себя многокилометровую стену, холм, окруженный валом, и глубокие рвы, а также берега бывшей реки. Из похода он вернулся с уверенностью, что конкретные артефакты будут найдены будущими экспедициями, которые смогут очистить ил. Согласно его теории, современная территория Кипра представляет часть горного массива Атлантиды».

---

Ахтунг

Уважаемые автомобилисты Санкт-Петербурга! Всвязи с тем, что я получила права, в ближайшее время серьезно возросла опасность возникновения ДТП на улицах города. При обнаружении на проезжей части неуправляемого автомобиля марки Suzuki Samurai просьба не впадать в панику. Напоминаю Вам, что Правилами Дорожного Движения использование звукового сигнала в населенных пунктах запрещено, а матерные выкрики в окно могут быть расценены как оскорбление личности. Берегите свои нервы, и удачного Вам пути.

---

Форма ответа (For Jetta)

We have no image

We’re just called the good friends

We call the madmen back

As they fly to the ant hills…

We never know, we never know…

We sleep in satin nights

Throwing energy like bluebirds

In twilight.



We call to stillness

As we kiss the water kings hand

We hear the one same name

As the darker the land gets.

We never know, we never know…

We’re fuelling from the light

Cascading like the rain

In twilight.



Peter Murphy

---

"Девять тысяч церквей ищут Его, и не могут найти..."

Ответ БГ на вопрос относительно того, какой религии он следует. Я не смогла бы выразить эту мысль столь же просто и ясно.



"Окружающий нас мир бесконечно сложнее и прекраснее, чем мы можем себе представить. Любая религия - это описание и кодекс поведения, составленные теми, кто ВИДИТ этот мир, для тех, кто его НЕ ВИДИТ и не догадывается о его сложности и великолепии - однако, чувствуя его многомерность, хочет хоть как-то в нем ориентироваться. Отсюда обязательные для любой религии ЗАПОВЕДИ и упрощенные описания рая и ада (упрощенные, потому что они непредставимы нашим теперешним сознанием).

Можно сказать, что все религии описывают один и тот же мир и дают одни и те же заповеди. Другими словами, каждая из них говорит одно и то же на языке определенной культуры. Я верю в ТО, что все религии сообщают нам, и догадываюсь, что ЭТО - правда."

---

"Я знал одну женщину - она всегда выходила в окно..."

астральная проекция: 63%

вне-телесный опыт: 90%

осознанные видения: 27%



http://magov.net/m-mylinks+visit+cid-1-lid-3.html

---

broken birds fly

Мой дневник рискует превратиться в сборник цитат. Но то, что происходит сейчас, я не могу описывать обычными словами. Не происходит ничего. Происходит многое. Жизнь бежит по рельсам, как скоростной поезд...

"... паравоз мой мчит по кругу,

рельсы тают, как во сне -

машинист и сам не знает,

что везет тебя ко мне"

(с)БГ

... А над головой опять кружат птицы.

"Cut the wind

I see broken birds fly..."



Дальше, выше этого слов нет...



И не будет другой войны,

Кроме этой пустой вины.

В жизни есть только два пути,

В смерти нет даже пропасти...

Слева мчится змея-дуга,

Справа метит в меня орлица,

Снизу корчатся сбитые,

Сверх верхов - светлоликие...

---

...слова

...Ты вынесешь со дна реки

Нелегкие слова

Мои воспоминания

Сплетутся в кружева...



... песни...

---

У Елизаветы два друга: конь, и тот, кто во сне

Мозг всегда занят убийством предчувствия.

Молчать. Молчать об этом.

"Она положила мне палец на губы,

И шепчет - делай, что хочешь, но молчи,

Слова - это смерть,

Это смерть".

(с) БГ

---

Oh, England, my Lionheart...

Подруга вернулась из Лондона. Пирожки Боуи не занесла, но зато посетила знаменитое аббатство и музей мадам Тюссо.

В подарок я получила аудио-диск "Maximum Bowie". Англичане называют это "talking-book". При прослушивании выяснилось, что на диске тетенька приятным голосом рассказывает о заслугах Боуи перед нацией, время от времени умолкая и давая возможность пошипеть самому артисту. Диск любопытен не только самим фактом предназначения. Полезно тренировать английский, слушая неприличное "аканье" выросшей в трущобах звезды рок-н-ролла. Короче, культовый презент.

Помимо экзотичной книги о Боуи, я получила еще и вполне обычный фолиант, посвященный Марии Стюарт. Но он хорош не текстом, а картинками.

Подруга моя, как верный товарищ, послушалась моего совета и почтила посещением могилу Марии. Фотографировать надгробие не разрешили, но зато удалось снять восковую фигуру в музее Тюссо. Интересно, что там за королевой стоит фигура Оскара Уайлда, а в Вестминстерском Аббатстве рядом со склепом - бюст Уильяма Блейка. Достойное окружение.

Еще подруга была в Тауэре, но призраков там не видела. Скучна эта старушка Англия.

Ни тебе Боуи с пирожками, ни мертвых с косами...

---

the wind shivers through...

Когда мне говорят: «Александрия»,

я вижу белые стены дома,

небольшой сад с грядкой левкоев,

бледное солнце осеннего вечера

и слышу звуки далеких флейт.



Когда мне говорят: «Александрия»,

я вижу звезды над стихающим городом,

пьяных матросов в темных кварталах,

танцовщицу, пляшущую «осу»,

и слышу звук тамбурина и крики ссоры.



Когда мне говорят: «Александрия»,

я вижу бледно-багровый закат над зеленым морем,

мохнатые мигающие звезды

и светлые серые глаза под густыми бровями,

которые я вижу и тогда,

когда не говорят мне: «Александрия!»



М. Кузмин, "Александрийские песни"

---

О людях

- Ты знаешь, во Вселенной Солнце вращается вокруг Земли!

- Разве?

- Конечно, ведь на Земле живу я!

- Но наука доказала, что все наоборот...

- Наука? И как она посмела...

---

... а в это время...

Я пишу стихотворение, в котором утешаю человека. В эти минуты он находится в другом конце города, и просит утешения.

Кто-то из моих друзей сказал, что мысли носятся в воздухе... бесспорно. А иногда они идут по проводам, как электрический ток.

"Труба дело. Планеты встали крестом."

Я всю неделю сплю по 2-3 часа, не могу уснуть... списывала это на болезнь, на недомогание, на нервы... А видно, душе не до сна.

---

...пророчишь, горькая, и руки уронила...

Это не рекламная акция. Просто иногда я вспоминаю, что лет 9 назад отдала свои стихи в руки... в руки очень уважаемого и любимого человека. Даже двух. Вы их знаете, но я не скажу их имена.

Отдала свои и ее.

Мне до сих пор стыдно, что свои "шедевры" тех лет я вот так вот посмела... О, дерзость юности! Благословенная глупость!

Греет только одна мысль. Там были и твои тоже. И если нам все же дан был ответ, то - твоя заслуга в том. Мы детьми тогда были, а ты уже плела - легко, словно рождена для этого - свои кружева -

стихи

* * *



В огромных книгах прячутся звезды,

Страницами я высекаю искры

Из их прозрачных тел, не тронув созвездий.

Мы были когда-то вместе

Теперь обретаем лица лишь на страницах,

Где печатное слово - оковы.

Тоска недопетой вьюги

Ломится в дом и шепчет

О новой встрече...

Где я - не я, растворясь в толпе,

Рыжей кошкой мелькаю,

Золотым дымом тая в пальцах эпохи,

Где ты - не ты, и не видны дороги,

Истоптанные босыми ногами,

Но лишь поля

И мышь, пронзенная ястребиным взглядом короля.

И хищная мать - Земля

Не так молода,

Чтобы ответить - да,

Но вольна прощать

На черно-белых полотнах книг

Любых героев,

Истекающих кровью

И любивших, хоть миг...





Встреча с тобой



Изогнувшись и руки свесив за край

Невозможно широкой кровати -

Так встречают бессмертие.

Ты спросил меня, кто был со мной

В день, состоящий из пятен?

Я ответила: детство.

Тут.. захлопнулась дверь, и под марш шагов

Уходящих твоих оглядываться

Не смея, - захлопнулась.

Изогнувшись и голову уронив,

Не встречаю зеркала глаз.



В доме кукушки пробило Час

- до прихода бессмертия.







Ахматовское 1





Пропустив свои тонкие длинные пальцы

В кольца и сквозь шарфы,

Вы кого-то учили прощаться

и говорить "увы".

Протянув постройневшую в черном ножку,

Начинали игру свечей,

Гладили чью-то сонную кошку,

Называя себя - ничьей.

Хохотали, завидев в толпе блондинку,

После хмурились невзначай..

Обожали Шуберта, Баха, Глинку

И остывший вечерний чай.

А когда закончилось Ваше время

И костью стала любовь -

Вам закрыли глаза, опустили стремя -

Удивленно подняли бровь.





Ахматовское 2





Золотых твоих темных глаз

Я уже не боюсь, как прежде.

Ну ответь же мне, сколько раз

Ты с другими был так же нежен?

***

Неужели я дождалась?

Ты пришел, обещаный мною,

Неужели ОН выбрал нас,

Непридуманных двух героев?!

Мы не лучше других. Я знаю,

Так предсказано, но когда

Ты успел, в черной бездне плутая,

Повернуть налево с моста?

Ты заглядываешь в окошко,

Неприметливо так стучишь.

Прогнала я черную кошку,

Неужели и это простишь





Так было



Несколько. Ничтожное количество.

Угли полупьяного признания.

Вы сказали: "Вам, Ваше Величество,

Предназначены судьбой скитания.."

Я пунцово покраснела, съежилась,

Прошептала, словно на прощание:

"Спи без снов. Зима, должно быть, кончилась.

Я теперь сдержу все обещания."

Взмах ресниц - и мир расколот надвое.

Ваша крепость и мои дворцы хрустальные

Рушатся. Твое не сможет снадобье

Исцелить все тяготы печальные.

"Мной живые реки вдоль изучены,

Вами, Принц, все небеса распаханы,

Счастливы Вы звездами колючими,

Я - задонными речными страхами....."

Вы промолвили:"Судьба моя исчерпана,

А твоя, увы, не стала завязью".

Я ответила:"Они начертаны

Той рукою, что не знает зависти..."

Несколько. Ничтожное количество.

Капля крови - запах - расстояние -

Полупьяный шепот ученичества,

Тихий, нервный перезвон искания.







Сестре в прошлое



Я прорастаю внутрь себя.

Неистовствую и стихаю.

Какая странная игра -

От края к краю от края к краю.



И только прошлое дано -

Воспоминание о беге

О скалы плетью и на дно

И прорастаю - в первом снеге.



Ты видно знаешь лучше всех,

Моя сестра и половинка

Зачем нам этот вечный бег

Зачем он каждый раз в новинку



Нам. На-По-По-Лам…









Сумерки





Сумерки - любимое время суток

На кончике ножа - крупинки глубокой ночи.

Зрачок становится больше и гулче бьется

Сердце, как будто воруя чужую веру.



Мир ширится, вытесняя ЕЕ и стонет,

Твердя нелепо утреннюю молитву,

Только имя свое рисуя на наших лицах.

Тонем в небе вместе с "большой Птицей".



Разлиты сумерки в низкое блюдце страха

И набухает сердце слезой упрека,

Себя разметая осенним листом. На плаху,

Увы, чужую, падаем сумерками пророка.







* * *



Теперь меня не любят даже кошки.

И не возьмет из моих рук ни крошки

Глазастый воробей.

Он видит с каждым днем ясней

Каких я натворила дел.

Увы. Никто не любит мертвых тел.









Коротко





Скатерть молчалива.

Ландыши клонит. Вечер.

"-Я красива?

-Капельку безупречна."

Цвета ворвуться

Свяжут минуты словом.

"-Мне улыбнуться?

-До самого до родного..

-Ты ждал?

-Просто листал страницы.

Писал финал."

Недолго мой сон продлился.







Я скучаю



Я скучаю без тебя летом

Пронзительно-комариным цветом.

Я скучаю без тебя утром,

Его божественным перламутром.



Я скучаю. Эта фраза в начале

Каждой новой. И Казанова

По-прежнему меня восхищает

Тем, что вдовый, скучает снова.



А кожа пахнет твоей улыбкой.

И зыбкой смертью моей скуки.

И трепетной, большеглазой рыбкой,

Скучая, в твои сухие руки -

ПАДАЮ.



Jetta.

---

"Поэзия, мой друг, -

недуг опаснейший... то - мозга воспаленье,

И следует тебя лечить без промедленья!"

- говаривал Ронсар.



Рада буду, если эти дневники превратятся в ристалище поэтических идей. Поэтов здесь много. Люблю и приветствую всех.



Хочу сказать исключительно о себе: когда-то я делила свои вирши на "пришедшие", "дописанные" и "написанные". Первые были из тех, что пишешь ночью в кровати на обложке любимой книжки в тот момент, когда упавшая из снов звезда еще тлеет в колодце сердца.

Вторые - это когда утром разбираешь написанное и правишь мысль, влекомую музой в заоблачные дали.

Третьи - это когда сидишь над листом бумаги, тупо на него глядя, и чувствуешь где-то в груди брожение, подобное тихой музыке. Ни мысли, ни образа - ничего нет, а есть предощущение слов. И тогда рождается строчка, а за ней - буква за буквой - текст...



Ахматова записывала стихи. Она бродила по комнате, негромко бормоча строчки, пока наконец они не складывались в более-менее законченный стих. Тогда только она брала в руки перо.



А вот Бальмонт мог написать сразу: выйдя к завтраку и увидев букет, он моментально импровизировал:

"Точно из камня иссечены

В воду глядят лепестки белоснежные..."



К сожалению, я не Бальмонт и не Ахматова. Импровизации мои есть в лучшем случае штампы, да и пишу я не легко. Зачем я это делаю - вообще сложно сказать. Не потому, что считаю себя талантливым поэтом или хотя бы стремлюсь вырасти в хорошего рифмоплета. Скорее - это приятно, это увлекает. Бродский сказал, что человек, почувствовавший вкус поэзии, магию ее, уже ощущает зависимость от процесса написания. В поэзии есть нечто мистическое - в том смысле, что появляется стихотворение из тех мест, которые мы совсем не знаем. Материалисты скажут: подсознание, идеалисты скажут: мировая душа. Какая разница. Микрокосмос есть частичка макрокосмоса.



"Когда б вы знали, из какого сора растут стихи"... - лукаво говорит Ахматова. Скажем, последний стих я написала, потому что мой взгляд упал на игрушечного медведя, сидящего на полке! Весь стих - от одного предмета, от моих ассоциаций с ним, от того, на кого он похож и что он воплощает. А порыв написать я ощутила много раньше - за день-два до написания. Несколько раз брала в руки ручку - безрезультатно. В таких случаях я просто жду, оставляя зерно зреть. Я не знаю еще, о чем я напишу, я не знаю, как я напишу. В какой-то миг я сажусь, и слова приходят. Вот этот момент и есть откровение.



Один мой знакомый как-то сделал мне замечание: "Твои стихи автобиографичны, по ним можно судить о твоей жизни: что ни увлечение, что ни роман - новый цикл..."

Он прав только в том, что судить о своей жизни по стихам могу лишь я, лишь для меня они - подлинная летопись моих чувств, подчас неясная даже мне. И это - одна из причин, почему я пишу.



Я оцениваю свои стихи в лучшем случае как школярские. Иногда мне приходит в голову нетрезвая мысль, что та или иная моя вещь - очень гениальная, но в такие минуты я беру в руки Поля Валери, или Рильке, или Ронсара, и успокаиваюсь. Я не люблю поэзию Маяковскго, Цветаевой, Пастернака, но стоит мне взять в руки книгу любого из них, как все мысли относительно собственной состоятельности успешно испаряются из моего мозга. Можно не понимать творчества поэта, не чувствовать его эмоцию, не иметь личных симпатий, но нельзя не ценить его язык. У этих людей талант восхищает, поражает, как нечто совершенное. Я рада тому, что в настоящее время оказалась способна это понимать. Мои слова "не люблю" означают только то, что я не часто читаю, не имею дома на заветной полке, чего-то не понимаю - и в том моя вина, конечно. Предстоит еще понять и открыть.



Когда я училась в ВУЗе, один из предметов там вел старый художник. На первой же лекции он показал нам абстрактный рисунок и попросил сказать, кто и что видит в нем. Один сказал: деревья, другой - дождь, третий - еще что-то. И тогда художник ответил: не думайте над тем, что вы видите. Думайте над тем, как это.



Эта лекция навсегда излечила меня от привычки искать в произведении искусства только содержание. Есть форма и ее собственное содержание, содержание формы. Оно и является той загадочной сердцевиной, золотым сечением, что делает творчество актом магии.

Видеть это в произведении - высочайшая радость, прикосновение к божественному.

Ощутить этот приход в себе - припасть к самым прекрасным тайнам мира.

---

Кто-нибудь знает, где в Лондоне живет Дэвид Боуи?

А то подруга туда поехала - звонит, спрашивает: пирожки занести или как?..

---

For Jetta

Сестре в настоящее



"Нам. На-По-По-Лам…"



Вот так вот – строками и песнями,

Медведем маленьким,

Игрушечным,

Окошечком над темной лестницей –

Все чудеса для нас

Отпущены…

И мы давно уже повенчаны

И в унижении,

И почестях

С не-отвратимым и не-встреченным –

Своей семьей

И одиночеством.

Одна из нас лежит под Летою,

Другая вверх скользит

Над бездною…

Вот так вот мы с тобою преданы

Всем этим –

Строками и песнями.

Так что же: детством и отчаяньем

Все чудеса для нас

Отмеряны?

Родная, милая… нечаянно

Однажды мы с тобой

Поверили.

---

Вдогонку

Нашла вот ссылку.

http://www.akhmatova.spb.ru/ru/exhi...004/exh_foundG/



И еще: вспомнила, что я когда-то была манекенщицей, и первый мой показ мод был именно в музее Ахматовой, в этом самом зале. Показывали мы нижнее белье, сшитое в начале 20 века: чепчики, панталончики, корсеты, все - подлинное. Помню, что ткань была желтой от времени, крахмальной, и, конечно, хлопчато-бумажной. Смотрелось все и смешно, и соблазнительно. Публика очень радовалась.

Всех девочек долго гримировали: рисовали губы бантиком, черные провалы глаз и трагические щеки. Только мне сказали, что я и так - копия женщины тех лет.

Я очень волновалась, но меня выгнали первой: на голове - чепец, который хочет упасть, на ногах - панталоны, как у Пьеро, на груди - корсет, который велик и едет вниз... Я доскакала до пианино под стук собственных "шпилек", развернулась и приняла манерную позу, какие можно увидеть у дам на открытках начала века. И тут публика стала хлопать - как оказалось, сначала все просто обалдели.

Еще бы. В этот момент из колонок орал Маяковский - что-то про блядей.

Это был один из самых экстремальных показов в моей жизни.

---

Красота ненужная

Я все-таки успела забежать в музей Ахматовой. До 24 октября там проходит выставка, посвященная женщинам Серебряного Века. Название ей дали печальное - «Красота ненужная». Сначала я удивилась этому сочетанию слов. А потом поняла – оно вполне справедливо.

В маленьком зале на втором этаже по стенам рассеяны фотоснимки в рамах. Некоторые из стекол, закрывающих фотографии, покрыты тонкой паутиной трещин. Увидев первый разбитый портрет, я подумала, что незадачливые музейные работники просто «грохнули» экспонат. А потом мне стало ясно, что это – молчаливый символ. Сквозь трещины смотрят те, кто были убиты режимом: стрелялись, вешались, гнили заживо в лагерях, умирали у стенки, замерзали в холодных квартирах Петрограда. Страшно очень, что это – женщины. Глядят с пожелтевшей бумаги – как живые. Цветаева под паутиной расколотого стекла. Думаю: вот так вот – на гвозде… Рядом Райх: с детьми Есенина, потом – в «Ревизоре» Мейерхольда. Один сам ушел, второго расстреляли… а Райх зарезали. Говорят, вся квартира была в крови. Трудно быть женой гения в России. Да… Дальше – Гиппиус. Тонкая, как свечка, с копной демонических волос (вспомнила картины символистов). Когда-то она царила в гостиных Петербурга. А потом, в Париже, Теффи увидит нищую безумную старуху, у которой нет никого, кроме кошки. Еще дальше – Оленька Судейкина. Ее и похоронить-то было не на что.

Платили они за свою мимолетную славу, за дерзновенную красоту? Или всего лишь «повезло» родиться в России?

Ахматова написала: «De profundis. Мое поколение мало меду вкусило».

Я поднялась выше этажом и все-таки вошла в ее квартиру. С тех пор, как поменяли экспозицию, там все изменилось и стало совсем домашним. Кухня, заваленная древней утварью (с печью и с дивным овальным умывальником). Большие зеркала, этажерки, старые диваны. В комнатах полумрак, с потолка свисают массивные бронзовые люстры в стиле «модерн». А какие настольные лампы! Серебряная пепельница, которую привез Гумилев, вазы в виде раковин (Олечкины), знаменитый сундук. В гостиной над столом висит красный абажур. Стол покрыт белой скатертью, и на ней – ничего нет. Словно кто-то ждет хозяев.

Со стенки бросился навстречу портрет Кузмина. Вот он в толпе разряженной богемы, в «Бродячей собаке». Вот вечер Поля Фора (он играл «Куранты»). Говорили, что у него в гардеробе 100 жилетов, и ни один он не носит дважды.

Кто-то встретил его в 30 годы зимой на улице: потертое тонкое пальто, небритые синие щеки, голодные глаза и застенчивая улыбка: «живу…только мерзну… но ничего – живу…»

Последняя комната в квартире Ахматовой – та, в которой она жила в 45-ом. Я вспомнила, что читала чьи-то воспоминания об этом. Молодая поэтесса пришла к великой Анне Ахматовой и была поражена тем, насколько бедно та живет. В почти пустой комнате, окна которой еще были закрыты тряпками, у печки сидела женщина в платке. Все, что она могла предложить гостье – стакан чая без сахара.

Не все, конечно, умирали в нищете, как Блок. Я выхожу их комнаты, а сзади шепчутся старухи-музейщицы: «А кто такая Лиля Брик? Да она никто. Однако же говорила своим мужикам, когда в стране есть было нечего: «купи машину»… она-то устроилась…»

Я улыбаюсь. Красавицы уже давно умерли, а кости им перемывают, как при жизни… Ненужная красота уже давно умерла. А все-таки ее помнят.