Stella Maris
Current 93
О них писать особенно трудно. Я смогла выбрать наиболее любимые песни из огромного репертуара Боуи, смогла обозначить самые заметные произведения Баухаус. У меня даже получилось решить, что именно из обожаемого наследия EN я обожаю более всего. Но с Current – гораздо сложнее. У них есть альбомы, которые я вообще не слушаю, а есть те, что очень люблю. Но главное – то, что самые невероятные и изумительные «открытия» Тибета «рассыпаны» по всему огромному простору его творений: это отрывочки, двух- и трех- стишия, вздохи, фразы. Порой песня поражает именно одной маленькой находкой, одним фрагментом…
1. All the pretty little horses
Панк Фил принес моей подруге кассету. Подруга послушала и дала мне: «тебе понравится». Я включила и услышала эту песню: тонкая, переливчато-звенящая акустическая гитара, печальный тихий звон погремушки, мягкий, обволакивающий, бархатный шепот… Это была колыбельная для моего сердца…
Я исполняла эту песню. О, я – недостойная лобзать прах следов Великих – я пела ее на сцене, играя в миниатюре, посвященной Марии Стюарт.
2. The frolig
Трудно описать, как начинается этот неповторимый и текучий музыкальный сон. Нельзя определить, из чего складывается пространство музыки – обрывок сэмпла, детские бубенчики, порхание душистого, коварно-нежного голоса. Каким-то тайным образом это погружает в прохладную дрему, где все превращается в лазурную иллюзию: зелень травы и синева небес, далекое солнце и облака, на которых «мы притаились»… дети с ножами… птица в саду… образы, которые одурманивают, кружась в неуловимом танце.
3. Falling
Под воздействием этой песни мною было написано одноименное стихотворение. Ощущение падения, полета в бездну – первое, что происходит, когда слышишь магический ритм этой музыки. Где-то в черной глубине неба открывается что-то, и мимо мелькают созвездия, рухнувшие цивилизации, осколки галактик. В этом пространстве соприкасаются два голоса: темный и мягкий – Дэвида Тибета, светлый и пронзающий – Бьорк. И, когда падение закончено, над руинами двоих восходит одна нежная звезда: Бьорк берет последнюю, самую чистую, далекую, прозрачную ноту.
4. Passing horses
Опять же – одноименное стихотворение. Содержание его не совпадает с текстом песни, но настроение музыки – настроение внутреннего разрастания чего-то величавого, неумолимо настигающего, летящего – дало мне вдохновение. Эта песня движется, изменяет пространство, вырастает ввысь. Колокольчики осыпают волнами снежной метели, аккорды то поднимают ввысь, то бросают на землю, во мгле кружится ласточкой далекая скрипка… Этот мир вращается вокруг голоса – голоса, в котором столько мягкости и который вонзается, как нож.
Я схожу с ума, когда слышу это.
5. A sad silense song
Белое, ослепительно белое утро. Солнечные лучи падают на землю, переговариваясь и переливаясь – это и дает ритмический бег музыке. Переливы – от прозрачного к голубому, от голубого к белому. Как, при помощи двух-трех гитарных аккордов, они создают эту тончайшую ткань образа? Как кружится и порхает в белом облаке голос – рассыпается – от шепота, от едва выдыхаемых окончаний слов – к лезвиям высоких и открытых гласных… Это не пение, это не слова, это танец оживших букв. И он похож на россыпь кратких поцелуев:
near the (шепот)
under the (шорох)
beside the (всхлип)
beyond the (почти короткий стон)
flowers (выдох)
Танец пылинок в тишине.
6. Ballad of the pale Christ
Звонкая ритм-гитара. Нежно - яростная истерика Тибета, доходящая до точки «ноль». Как они это делают?! Как они превращают ничто во все?!
«And I die in the arms of a smiling girl
Who prays to Christ and the pale queens
mighty in sorrow»
7. Larkspur And Lazarus II
Дэвид Тибет – величайший из поющих актеров и величайший из звучащих поэтов. Сравниться с ним в умении писать звуками может только Б. Баргельд, занимающийся этим в родной немецкой речи. Тибет превращает свой английский в шелковую ленту: всю певучесть, всю мягкость он извлекает из языка, и в открытых ладонях несет нам:
when you told me (бaрхатная, шуршащая T)
you heard the winds cry (открытая, выгнутая дугой A)
and then you told me (округлая О)
you felt the seas die (длинная И)
Больше не нужно ничего. Только голос и скупой плач пианино.
Голос, который в этой песне невыносимо, безумно близко.
7. When The May Rain Comes
Когда приходят майские дожди, то ливень сменяет солнце. Колеса воды еще бегут перед глазами, еще скачут в лужах пузыри воздуха, в вдалеке уже прорезается яркое солнце… Вы обязательно увидите эту картину, если услышите песню. Сверкание и переливание дождинок, наполненных желтым светом – образная основа ее, мелодически выраженная в тонком гитарном переборе. Это одна из самых прозрачных, легких и светлых песен Current.
8. Rosy stars from heaven
Сия маленькая композиция – крохотный и неистовый спектакль. Тысячи голосов – от человеческих и ангельских – до звериных и птичьих. Мирок, столь наполненный сказкой, что не найти ни слова в реальности, чтобы описать его.
9. The Seven Seals are Revealed at the End of Time…
Это тоже не песня, это кусочек из какой-то фантасмагорической мистерии. Чтение текста – такое, какое умеет создавать только этот человек и этот голос. Скольжение музыки. Сменяемость тем и развитие. Мелодия – не музыка – а звуки, складывающиеся в мозаику.
В конце слышны крики детей – далекие, улетающие, полные радости. Эти крики создали у меня образ «малышек-ангелов», с которых началось стихотворение «Ночь перед казнью». Руки, протянутые к детям, улетающим в небо.
Тонкое и магическое мигание звездочек - бубенцов.
Шепот, выдыхаемый так долго: «Go-o-o-odbye to you a-a-a-all»
Как последний поцелуй , смешанный с ветром…
О них писать особенно трудно. Я смогла выбрать наиболее любимые песни из огромного репертуара Боуи, смогла обозначить самые заметные произведения Баухаус. У меня даже получилось решить, что именно из обожаемого наследия EN я обожаю более всего. Но с Current – гораздо сложнее. У них есть альбомы, которые я вообще не слушаю, а есть те, что очень люблю. Но главное – то, что самые невероятные и изумительные «открытия» Тибета «рассыпаны» по всему огромному простору его творений: это отрывочки, двух- и трех- стишия, вздохи, фразы. Порой песня поражает именно одной маленькой находкой, одним фрагментом…
1. All the pretty little horses
Панк Фил принес моей подруге кассету. Подруга послушала и дала мне: «тебе понравится». Я включила и услышала эту песню: тонкая, переливчато-звенящая акустическая гитара, печальный тихий звон погремушки, мягкий, обволакивающий, бархатный шепот… Это была колыбельная для моего сердца…
Я исполняла эту песню. О, я – недостойная лобзать прах следов Великих – я пела ее на сцене, играя в миниатюре, посвященной Марии Стюарт.
2. The frolig
Трудно описать, как начинается этот неповторимый и текучий музыкальный сон. Нельзя определить, из чего складывается пространство музыки – обрывок сэмпла, детские бубенчики, порхание душистого, коварно-нежного голоса. Каким-то тайным образом это погружает в прохладную дрему, где все превращается в лазурную иллюзию: зелень травы и синева небес, далекое солнце и облака, на которых «мы притаились»… дети с ножами… птица в саду… образы, которые одурманивают, кружась в неуловимом танце.
3. Falling
Под воздействием этой песни мною было написано одноименное стихотворение. Ощущение падения, полета в бездну – первое, что происходит, когда слышишь магический ритм этой музыки. Где-то в черной глубине неба открывается что-то, и мимо мелькают созвездия, рухнувшие цивилизации, осколки галактик. В этом пространстве соприкасаются два голоса: темный и мягкий – Дэвида Тибета, светлый и пронзающий – Бьорк. И, когда падение закончено, над руинами двоих восходит одна нежная звезда: Бьорк берет последнюю, самую чистую, далекую, прозрачную ноту.
4. Passing horses
Опять же – одноименное стихотворение. Содержание его не совпадает с текстом песни, но настроение музыки – настроение внутреннего разрастания чего-то величавого, неумолимо настигающего, летящего – дало мне вдохновение. Эта песня движется, изменяет пространство, вырастает ввысь. Колокольчики осыпают волнами снежной метели, аккорды то поднимают ввысь, то бросают на землю, во мгле кружится ласточкой далекая скрипка… Этот мир вращается вокруг голоса – голоса, в котором столько мягкости и который вонзается, как нож.
Я схожу с ума, когда слышу это.
5. A sad silense song
Белое, ослепительно белое утро. Солнечные лучи падают на землю, переговариваясь и переливаясь – это и дает ритмический бег музыке. Переливы – от прозрачного к голубому, от голубого к белому. Как, при помощи двух-трех гитарных аккордов, они создают эту тончайшую ткань образа? Как кружится и порхает в белом облаке голос – рассыпается – от шепота, от едва выдыхаемых окончаний слов – к лезвиям высоких и открытых гласных… Это не пение, это не слова, это танец оживших букв. И он похож на россыпь кратких поцелуев:
near the (шепот)
under the (шорох)
beside the (всхлип)
beyond the (почти короткий стон)
flowers (выдох)
Танец пылинок в тишине.
6. Ballad of the pale Christ
Звонкая ритм-гитара. Нежно - яростная истерика Тибета, доходящая до точки «ноль». Как они это делают?! Как они превращают ничто во все?!
«And I die in the arms of a smiling girl
Who prays to Christ and the pale queens
mighty in sorrow»
7. Larkspur And Lazarus II
Дэвид Тибет – величайший из поющих актеров и величайший из звучащих поэтов. Сравниться с ним в умении писать звуками может только Б. Баргельд, занимающийся этим в родной немецкой речи. Тибет превращает свой английский в шелковую ленту: всю певучесть, всю мягкость он извлекает из языка, и в открытых ладонях несет нам:
when you told me (бaрхатная, шуршащая T)
you heard the winds cry (открытая, выгнутая дугой A)
and then you told me (округлая О)
you felt the seas die (длинная И)
Больше не нужно ничего. Только голос и скупой плач пианино.
Голос, который в этой песне невыносимо, безумно близко.
7. When The May Rain Comes
Когда приходят майские дожди, то ливень сменяет солнце. Колеса воды еще бегут перед глазами, еще скачут в лужах пузыри воздуха, в вдалеке уже прорезается яркое солнце… Вы обязательно увидите эту картину, если услышите песню. Сверкание и переливание дождинок, наполненных желтым светом – образная основа ее, мелодически выраженная в тонком гитарном переборе. Это одна из самых прозрачных, легких и светлых песен Current.
8. Rosy stars from heaven
Сия маленькая композиция – крохотный и неистовый спектакль. Тысячи голосов – от человеческих и ангельских – до звериных и птичьих. Мирок, столь наполненный сказкой, что не найти ни слова в реальности, чтобы описать его.
9. The Seven Seals are Revealed at the End of Time…
Это тоже не песня, это кусочек из какой-то фантасмагорической мистерии. Чтение текста – такое, какое умеет создавать только этот человек и этот голос. Скольжение музыки. Сменяемость тем и развитие. Мелодия – не музыка – а звуки, складывающиеся в мозаику.
В конце слышны крики детей – далекие, улетающие, полные радости. Эти крики создали у меня образ «малышек-ангелов», с которых началось стихотворение «Ночь перед казнью». Руки, протянутые к детям, улетающим в небо.
Тонкое и магическое мигание звездочек - бубенцов.
Шепот, выдыхаемый так долго: «Go-o-o-odbye to you a-a-a-all»
Как последний поцелуй , смешанный с ветром…
