Stella Maris
Содеяно моим френдом, любимой и обожаемой Машкой. Были трезвые, чес слово.
вторник, 22 ноября 2005
Содеяно моим френдом, любимой и обожаемой Машкой. Были трезвые, чес слово.
Stella Maris
...Здесь... преподавал мой дед.
Сам подводником не был, но был капитаном. Целого 1 ранга.
Воевал, плавал. Занимался наукой. Секретничал.
... эк повернулось. Карма, не иначе. Семейная.
Щас ничего рассказывать не буду. Потом, - возможно.
Сам подводником не был, но был капитаном. Целого 1 ранга.
Воевал, плавал. Занимался наукой. Секретничал.
... эк повернулось. Карма, не иначе. Семейная.
Щас ничего рассказывать не буду. Потом, - возможно.
Stella Maris
Недавно краем глаза видела по ТВ ток-шоу, в котором некий приглашенный психолог, - точнее, психологиня, - изрек свежую истину: депрессия, как результат переоценки ценностей, полезна в творческом и интеллектуальном плане.
Ну, будем надеяться, будем надеяться.
Ну, будем надеяться, будем надеяться.
понедельник, 21 ноября 2005
Stella Maris
Иголка
“Не знаю, как это случилось:
Моя мать ушла на базар;
Я вымела дом
И села за ткацкий станок…”
М. Кузмин.
Вышивала его имя
Нитями, да золотыми,
Да по алому,
А иголка своим жальцем
Обожгла вдруг мои пальцы,
И убежала.
Я свечу зажгла в светлице,
Да искала в половицах, -
Но не сыскала.
Что теперь мне сердце колет
И до крови, и до боли,
Знать бы, - тоска ли?..
Волос жгу я над лучиной:
Ворон полночи, примчи мне
Того, чье имя
Вышивала я по шелку.
Он найдет мою иголку,
И ее вынет.
“Не знаю, как это случилось:
Моя мать ушла на базар;
Я вымела дом
И села за ткацкий станок…”
М. Кузмин.
Вышивала его имя
Нитями, да золотыми,
Да по алому,
А иголка своим жальцем
Обожгла вдруг мои пальцы,
И убежала.
Я свечу зажгла в светлице,
Да искала в половицах, -
Но не сыскала.
Что теперь мне сердце колет
И до крови, и до боли,
Знать бы, - тоска ли?..
Волос жгу я над лучиной:
Ворон полночи, примчи мне
Того, чье имя
Вышивала я по шелку.
Он найдет мою иголку,
И ее вынет.
воскресенье, 20 ноября 2005
Stella Maris
Зашла я сегодня на сайт Аквариум., и погрузилась я в размышления. Думала не о музыке, не о самой группе, не о концертах. Думала я о Петербурге и о том его образе, который существует в творчестве БГ. И о том, что именно это восприятие города мне было всегда близко и созвучно.
В 2003 году я написала стихотворение, посвященное юбилею города. Публикация этого стиха вызвала много откликов, среди которых были возмущенные. Для того, чтобы понять, что именно вызвало недовольство, я приведу здесь сам текст:
Трехсотлетие Санкт - Петербурга
Этот стих был посвящен конкретному событию. Большинство читателей были задеты тем фактом, что всех участников юбилея, а значит, - жителей и гостей города, - я приравняла к “черни”. Я не пыталась утешить униженных и оскорбленных, ибо, в сущности, была понята верно. Несмотря на то, что в стихотворении передан виденный мною контраст между тонким обликом города и навязчивым, безвкусным убранством праздника, мысль моя все равно простиралась дальше, - хотя бы и в момент написания. Я всегда считала Петербург городом-императором, который так же безнадежно далек от народа, как любой абсолютный монарх.
Этот город был создан Петром, одержимым идеей возвести “истинный парадиз”, и тем самым показать “кузькину мать” Европе. С самого рождения Петербург был коронован как столица новой России. “Парадиз” кроили по последней европейской моде, словно модный кафтан. Петр, не желавший, чтобы в прорубленное им окно выглядывала азиатская рожа лапотной Москвы, нанимал лучших закройщиков и парикмахеров, чтобы создать образ нового “стольного града”. На стройку съезжались англичане, французы, немцы, голландцы, а в болото вгоняли тысячами русских мужиков. Уже тогда Петербургу были безразличны жизни людей. Таким он рождался, таким и дожил до наших дней. Потрясения, вроде потери короны и утраты статуса столицы, добавили несколько морщинок в облик города, нищета и ее неумолимый налет уныния покрыли пылью его наряд. Но лицо “парадиза” по-прежнему надменно, его фигура по-прежнему стройна и безупречна, - истинному аристократу никогда не стать плебеем. Его не интересует блошиная возня горожан, бегущих по расшитым обшлагам его европейского камзола. Ему безразличны плывущие мимо времена. Он смотрит на варварскую Россию холодными ледышками северных глаз, завернувшись в промозглые туманы Ингерманландии. Вот почему я написала эти слова о черни, ибо все мы для него – чернь. Чернь, беззаветно и восторженно любящая этого утонченного, великолепного самодержца, в чьем насмешливом взоре плывет какая-то мистическая запредельность. Как и всякий истинный монарх, Петербург обладает ключом к божественным тайнам.
Существует мнение, что коренным петербуржцем себя может считать только человек, рожденный здесь в пятом поколении. В таком случае я не являюсь коренной, - мой дед приехал сюда из Старой Русы, здесь родился отец, а затем уже я. Однако я уверена, что петербуржец, - это не прозвище и не должность, это диагноз. Тот, кто родился здесь, с молоком впитывает пагубность местного климата. Ну, а близость к “монаршему двору” формирует у жителей определенные качества, позволяющие прочим людям так говорить о местных: “петербуржцы, - это такие странные люди, которые живут в своем красивом, холодном городе, очень им гордятся, едят зеленые помидоры и корюшку, и при этом считают, что весь остальной мир, - провинция” (с) Einsturzende.
Я написала свой стих о городе, основываясь на впечатлениях прогремевшего юбилея. Тогда же я вспоминала, как праздновали в Петербурге трехсотлетие дома Романовых (я читала об этом, когда училась в Университете) - все торжественное убранство столицы было выдержано в цветах царской семьи, - золотом, белом, красном. Подумать только, как это было благородно и красиво! Черно-белые фотографии, пылящиеся в архивах, не могут передать, настолько органично этот праздничный наряд дополнял грациозный облик города. Разве можно с этим сравнить вульгарное, дешевое многоцветие минувшего юбилея…
Когда я написала этот стих, то приравняла и себя также ко всем, кто выведен в образе “черни”. Как и все прочие, я была тогда внизу, и видела, как надо мною поднимается призрачный Город, а под ним все мы кружимся в странном танце…
Мои жилы, как тросы, моя память как лед,
Мое сердце как дизель, кровь словно мед,
Но мне выпало жить здесь, среди серой травы,
В обмороченной тьме, на болотах Невы,
Где дома - лишь фасады, а слова - пустоцвет,
И след сгоревшей звезды, этот самый проспект.
Я хотел быть как солнце, стал как тень на стене,
И неотпетый мертвец сел на плечи ко мне.
И с тех пор я стал видеть, что мы все как в цепях,
И души мертвых солдат на еловых ветвях
Молча смотрят, как все мы кружим вальс при свечах:
Каждый с пеплом в руке и мертвецом на плечах.
Будет день всепрощенья - бог с ним, я не дождусь.
Я нашел как уйти, и я уйду и вернусь,
Я вернусь с этим словом, как с ключом синевы, -
Отпустить их домой
Всех их, кто спит на болотах Невы.
(с) БГ, Болота Невы
Коллаж: Борис Гребенщиков, Инфра-Петербург.
В 2003 году я написала стихотворение, посвященное юбилею города. Публикация этого стиха вызвала много откликов, среди которых были возмущенные. Для того, чтобы понять, что именно вызвало недовольство, я приведу здесь сам текст:
Трехсотлетие Санкт - Петербурга
Этот стих был посвящен конкретному событию. Большинство читателей были задеты тем фактом, что всех участников юбилея, а значит, - жителей и гостей города, - я приравняла к “черни”. Я не пыталась утешить униженных и оскорбленных, ибо, в сущности, была понята верно. Несмотря на то, что в стихотворении передан виденный мною контраст между тонким обликом города и навязчивым, безвкусным убранством праздника, мысль моя все равно простиралась дальше, - хотя бы и в момент написания. Я всегда считала Петербург городом-императором, который так же безнадежно далек от народа, как любой абсолютный монарх.
Этот город был создан Петром, одержимым идеей возвести “истинный парадиз”, и тем самым показать “кузькину мать” Европе. С самого рождения Петербург был коронован как столица новой России. “Парадиз” кроили по последней европейской моде, словно модный кафтан. Петр, не желавший, чтобы в прорубленное им окно выглядывала азиатская рожа лапотной Москвы, нанимал лучших закройщиков и парикмахеров, чтобы создать образ нового “стольного града”. На стройку съезжались англичане, французы, немцы, голландцы, а в болото вгоняли тысячами русских мужиков. Уже тогда Петербургу были безразличны жизни людей. Таким он рождался, таким и дожил до наших дней. Потрясения, вроде потери короны и утраты статуса столицы, добавили несколько морщинок в облик города, нищета и ее неумолимый налет уныния покрыли пылью его наряд. Но лицо “парадиза” по-прежнему надменно, его фигура по-прежнему стройна и безупречна, - истинному аристократу никогда не стать плебеем. Его не интересует блошиная возня горожан, бегущих по расшитым обшлагам его европейского камзола. Ему безразличны плывущие мимо времена. Он смотрит на варварскую Россию холодными ледышками северных глаз, завернувшись в промозглые туманы Ингерманландии. Вот почему я написала эти слова о черни, ибо все мы для него – чернь. Чернь, беззаветно и восторженно любящая этого утонченного, великолепного самодержца, в чьем насмешливом взоре плывет какая-то мистическая запредельность. Как и всякий истинный монарх, Петербург обладает ключом к божественным тайнам.
Существует мнение, что коренным петербуржцем себя может считать только человек, рожденный здесь в пятом поколении. В таком случае я не являюсь коренной, - мой дед приехал сюда из Старой Русы, здесь родился отец, а затем уже я. Однако я уверена, что петербуржец, - это не прозвище и не должность, это диагноз. Тот, кто родился здесь, с молоком впитывает пагубность местного климата. Ну, а близость к “монаршему двору” формирует у жителей определенные качества, позволяющие прочим людям так говорить о местных: “петербуржцы, - это такие странные люди, которые живут в своем красивом, холодном городе, очень им гордятся, едят зеленые помидоры и корюшку, и при этом считают, что весь остальной мир, - провинция” (с) Einsturzende.
Я написала свой стих о городе, основываясь на впечатлениях прогремевшего юбилея. Тогда же я вспоминала, как праздновали в Петербурге трехсотлетие дома Романовых (я читала об этом, когда училась в Университете) - все торжественное убранство столицы было выдержано в цветах царской семьи, - золотом, белом, красном. Подумать только, как это было благородно и красиво! Черно-белые фотографии, пылящиеся в архивах, не могут передать, настолько органично этот праздничный наряд дополнял грациозный облик города. Разве можно с этим сравнить вульгарное, дешевое многоцветие минувшего юбилея…
Когда я написала этот стих, то приравняла и себя также ко всем, кто выведен в образе “черни”. Как и все прочие, я была тогда внизу, и видела, как надо мною поднимается призрачный Город, а под ним все мы кружимся в странном танце…
Мои жилы, как тросы, моя память как лед,
Мое сердце как дизель, кровь словно мед,
Но мне выпало жить здесь, среди серой травы,
В обмороченной тьме, на болотах Невы,
Где дома - лишь фасады, а слова - пустоцвет,
И след сгоревшей звезды, этот самый проспект.
Я хотел быть как солнце, стал как тень на стене,
И неотпетый мертвец сел на плечи ко мне.
И с тех пор я стал видеть, что мы все как в цепях,
И души мертвых солдат на еловых ветвях
Молча смотрят, как все мы кружим вальс при свечах:
Каждый с пеплом в руке и мертвецом на плечах.
Будет день всепрощенья - бог с ним, я не дождусь.
Я нашел как уйти, и я уйду и вернусь,
Я вернусь с этим словом, как с ключом синевы, -
Отпустить их домой
Всех их, кто спит на болотах Невы.
(с) БГ, Болота Невы
Коллаж: Борис Гребенщиков, Инфра-Петербург.
суббота, 19 ноября 2005
Stella Maris
Мертвые матросы не спят
Кто бы сказал, что мы встретимся под этой звездой,
Я не смотрел на часы, я думал у меня проездной.
Побереги себя, не трать на меня весь свой яд.
Все уже случилось. Мертвые матросы не спят.
Я не знал, что я участвую в этой войне
Я шел по своим делам, я пал в перекрестном огне
Едва ли я узнаю, кому был назначен заряд
Впрочем, все равно. Мертвые матросы не спят.
Не спрашивай меня;
Я не знаю, как испытывать грусть.
Соленая вода разрешила мне молчать.
Соленая вода знает меня наизусть.
Знать бы загодя, что уготовано мне впереди,
Я бы вырезал твое имя у себя на груди;
Все было так быстро, я даже не запомнил твой взгляд,
Но теперь я в курсе, а мертвые матросы не спят.
Мертвые матросы не спят.
(c) БГ
Кто бы сказал, что мы встретимся под этой звездой,
Я не смотрел на часы, я думал у меня проездной.
Побереги себя, не трать на меня весь свой яд.
Все уже случилось. Мертвые матросы не спят.
Я не знал, что я участвую в этой войне
Я шел по своим делам, я пал в перекрестном огне
Едва ли я узнаю, кому был назначен заряд
Впрочем, все равно. Мертвые матросы не спят.
Не спрашивай меня;
Я не знаю, как испытывать грусть.
Соленая вода разрешила мне молчать.
Соленая вода знает меня наизусть.
Знать бы загодя, что уготовано мне впереди,
Я бы вырезал твое имя у себя на груди;
Все было так быстро, я даже не запомнил твой взгляд,
Но теперь я в курсе, а мертвые матросы не спят.
Мертвые матросы не спят.
(c) БГ
пятница, 18 ноября 2005
Stella Maris
Еще Hesse:
Stella Maris
"Так же осторожно и так же словно бы между прочим я пояснил, что не верю в болезни и недомогания, вызываемые "также психикой", что в моей собственной биологии и мифологии "психическое" является не каким-то побочным фактором рядом с физическим, а первичной силой и что, следовательно, я считаю любое наше состояние, любое чувство радости и печали, равно как и любую болезнь, любой несчастный случай и смерть психогенными, порожденными душой. Если у меня на пальцах вырастают подагрические шишки, то это моя душа, это высшее жизненное начало, "оно" во мне самовыражается в пластическом материале. Если душа болит, то она способна выражать это самыми различными способами, и что у одного принимает форму мочевой кислоты, готовя разрушение его "я", то у другого оказывает подобную же услугу, выступая в обличье алкоголизма, а у третьего уплотняется в кусочек свинца, внезапно пробивающего ему черепную коробку. При этом я согласился, что задача и возможности лечащего врача, как видно, в большинстве случаев должны поневоле ограничиваться установлением материальных, то есть вторичных изменений и борьбой с ними материальными же средствами".
Г. Гессе, "Курортник".
Г. Гессе, "Курортник".
вторник, 15 ноября 2005
Stella Maris
Бабушка рассказывает девочке:
- У каждой женщины, внученька, должна быть в жизни одна большая любовь.
Девочка спрашивает:
- А у тебя была такая любовь, бабушка?
- Была… - вздыхает та.
- И какая же?
Бабушка (мечтательно)
- Моряки…
- У каждой женщины, внученька, должна быть в жизни одна большая любовь.
Девочка спрашивает:
- А у тебя была такая любовь, бабушка?
- Была… - вздыхает та.
- И какая же?
Бабушка (мечтательно)
- Моряки…
Stella Maris
Приходит девушка в церковь, и, потупив очи, спрашивает священника: "Батюшка, дайте пожалуйста концептуальную оценку той интерпретации исихазма, которую отец Иоан Меендорф осуществил в своей последней монографии вышедшей в Париже в период становления там русской диаспоры"...
Священник: "Замуж, дура! Срочно замуж!"
Взято с дневника yulilla
Священник: "Замуж, дура! Срочно замуж!"
Взято с дневника yulilla
Stella Maris
Ночью не спалось, причем катастрофически.
Читала Гессе, "Кнульп".
Купила книгу, как всегда, случайно, завернув ненароком в лавку у дома. Приобретенного тогда же Бродского ("Конец прекрасной эпохи") прочла сразу. Почти все стихи там оказались уже известны. А "Кнульпа" начала, попробовала на вкус, сразу узнала знакомый и любимый язык, и ... отложила.
Ночью все-таки дочитала, закрыла, и, держа книгу в руке, большим пальцем ласково погладила портрет Гессе на обложке.
Ну, а потом... потом я уснула, как Кнульп, - в снегу...
"И когда он их закрыл, чтобы хоть немного поспать, он все еще продолжал слышать голос и видеть ясные глаза Господа.
- Значит, жаловаться больше не на что? - спрашивал голос.
- Не на что, - послушно кивал Кнульп и смущенно смеялся.
- И все хорошо? Все как должно быть?
- Да, - кивал он. - Все как должно быть.
Голос Господа становился все тише и звучал теперь то как голос его матери, то как голос Генриетты, то как добрый мелодичный голос Лизабет. Когда Кнульп вновь приоткрыл глаза, сияло солнце и так слепило, что он опять быстро сомкнул веки. Он почувствовал, как на его руках тяжело лежит снег, и хотел было сбросить его, но непобедимое желание уснуть пересилило в нем все другие желания".
Читала Гессе, "Кнульп".
Купила книгу, как всегда, случайно, завернув ненароком в лавку у дома. Приобретенного тогда же Бродского ("Конец прекрасной эпохи") прочла сразу. Почти все стихи там оказались уже известны. А "Кнульпа" начала, попробовала на вкус, сразу узнала знакомый и любимый язык, и ... отложила.
Ночью все-таки дочитала, закрыла, и, держа книгу в руке, большим пальцем ласково погладила портрет Гессе на обложке.
Ну, а потом... потом я уснула, как Кнульп, - в снегу...
"И когда он их закрыл, чтобы хоть немного поспать, он все еще продолжал слышать голос и видеть ясные глаза Господа.
- Значит, жаловаться больше не на что? - спрашивал голос.
- Не на что, - послушно кивал Кнульп и смущенно смеялся.
- И все хорошо? Все как должно быть?
- Да, - кивал он. - Все как должно быть.
Голос Господа становился все тише и звучал теперь то как голос его матери, то как голос Генриетты, то как добрый мелодичный голос Лизабет. Когда Кнульп вновь приоткрыл глаза, сияло солнце и так слепило, что он опять быстро сомкнул веки. Он почувствовал, как на его руках тяжело лежит снег, и хотел было сбросить его, но непобедимое желание уснуть пересилило в нем все другие желания".
понедельник, 14 ноября 2005
Stella Maris
Информация для Марин.
Просто интересный факт.
Все знают, что происхождение имени "Марина", - греческое, значение - "морская".
Но я, когда училась на филфаке (недолго, но счастливо), как-то услышала на лекции по славянской культуре следующее: имя "Марина", хоть и пришло из Византии, славянами использовалось очень редко, и считалось "дурным". Причина, - звуковое соответствие имени славянской богини Марены (Мара, Морана, - Богиня смерти, жена Чернобога. Её чучело сжигалось в последний день Масленицы). "Марина" считалась дочерью злой богини, т.е. ведьмой.
Просто интересный факт.
Все знают, что происхождение имени "Марина", - греческое, значение - "морская".
Но я, когда училась на филфаке (недолго, но счастливо), как-то услышала на лекции по славянской культуре следующее: имя "Марина", хоть и пришло из Византии, славянами использовалось очень редко, и считалось "дурным". Причина, - звуковое соответствие имени славянской богини Марены (Мара, Морана, - Богиня смерти, жена Чернобога. Её чучело сжигалось в последний день Масленицы). "Марина" считалась дочерью злой богини, т.е. ведьмой.
Stella Maris
Роланд.
воскресенье, 13 ноября 2005
Stella Maris
Из художественного манифеста Роланда:
"Между тем, что я хочу и тем, что я не хочу, есть то, что я ищу".
(с)
"Между тем, что я хочу и тем, что я не хочу, есть то, что я ищу".
(с)
Stella Maris
Я случайно оказалась на выставке знакомого художника, о котором не слышала довольно давно. Он сейчас выставляется в галерее, что находится недалеко от моего дома.
А было время, - год где-то 1995, - мы с j_etta сидели у него в мастерской, в тогдашнем оплоте андеграунда на Пушкинской 10, и наблюдали чудеса. В заваленной трубами, железками, всяческим безобразием комнате несколько человек играли музыку. Это была сплошная импровизация, и исполняли ее на металлическом хламе, пружинной установке и электрогитаре. Еще использовались два чудовищных струнных инструмента, которые художник смастерил сам, - что-то вроде виолончели. Я помню, что хозяин мастерской метался между железок, попеременно дергая различные инструменты и нанося беспорядочные удары по предметам . Его друг/художник/собутыльник тоже “играл” нечто подобное. Вместе они иногда подбегали к микрофону и что-то орали по-грузински. А мы с j_etta наблюдали это первобытное безумие и проникались чувством детского восторга. Мы тогда еще не знали, что пружинная установка, листовое железо и даже способ игры на гитаре - открытия, позаимствованные у немецкой индустриальной группы всех времен и народов. Einsturzende Neubauten я открыла для себя только через несколько лет, а тогда все происходившее казалось нам новым и альтернативным. К чести авторов безумия, в их творчестве действительно было СВОЕ зерно, - выдуманные струнные инструменты, плакавшие заунывными голосами, дикие вопли, водопадный рокот пружин, - все это рисовало отрывочные видения родины художника, - Грузии. Кроме того, - сии музыкальные шедевры никогда не записывались и не репетировались, они были исключительно импровизационными, - голос стихии.
Эх, Джу, помнишь ли ты Роланда?
Вот здесь, - его сайт.
Включи колонки!
А было время, - год где-то 1995, - мы с j_etta сидели у него в мастерской, в тогдашнем оплоте андеграунда на Пушкинской 10, и наблюдали чудеса. В заваленной трубами, железками, всяческим безобразием комнате несколько человек играли музыку. Это была сплошная импровизация, и исполняли ее на металлическом хламе, пружинной установке и электрогитаре. Еще использовались два чудовищных струнных инструмента, которые художник смастерил сам, - что-то вроде виолончели. Я помню, что хозяин мастерской метался между железок, попеременно дергая различные инструменты и нанося беспорядочные удары по предметам . Его друг/художник/собутыльник тоже “играл” нечто подобное. Вместе они иногда подбегали к микрофону и что-то орали по-грузински. А мы с j_etta наблюдали это первобытное безумие и проникались чувством детского восторга. Мы тогда еще не знали, что пружинная установка, листовое железо и даже способ игры на гитаре - открытия, позаимствованные у немецкой индустриальной группы всех времен и народов. Einsturzende Neubauten я открыла для себя только через несколько лет, а тогда все происходившее казалось нам новым и альтернативным. К чести авторов безумия, в их творчестве действительно было СВОЕ зерно, - выдуманные струнные инструменты, плакавшие заунывными голосами, дикие вопли, водопадный рокот пружин, - все это рисовало отрывочные видения родины художника, - Грузии. Кроме того, - сии музыкальные шедевры никогда не записывались и не репетировались, они были исключительно импровизационными, - голос стихии.
Эх, Джу, помнишь ли ты Роланда?
Вот здесь, - его сайт.
Включи колонки!
Stella Maris
Может быть, кто-нибудь заметил, - на прошедшей неделе по ТВ показали сразу два фильма на библейскую тематику, - “Jesus Christ Superstar” и “The Passion of the Christ”.
Первая лента была снята в 1973 году, и давно имеет культовый статус, вторая картина новая, но уже обрела громкую славу шедевра. Меня порадовал и просмотр двух фильмов, и их невольное сравнение.
“Jesus Christ Superstar”снят на основе одноименной рок-оперы Э.Л. Вебера. По жанру это чистый мюзикл, с разнообразными танцевальными номерами и с песнями вместо разговорной речи. Несмотря на то, что съемки проходили в Израиле, на фоне исторической натуры, режиссеру удалось создать абсолютно условное и театральное пространство действия: подобие сценических подмостков в виде декораций, костюмы актеров, в которых смешаны псевдо-исторические и современные элементы. Отличным приемом открытого перевоплощения являются начальный и финальный эпизоды: прибытие актеров в пустыню и их отъезд.
На мой взгляд, эта лента, - удачный пример того, как на языке массовой культуры обсуждают каноническую тему. Именно в жанровом плане, - очень любопытный фильм.
Что же касается “The Passion of the Christ”, то это кино, напротив, снято с предельным реализмом. Жесткий натурализм большинства сцен привел к тому, что еще до выхода фильма на широкий экран вокруг него разгорелся скандал. Создателей обвиняли в жестокости и даже (!) антисемитизме. Интересно, что снял кино актер Мел Гибсон, “звезда” псевдо-исторических шедевров, нравственных комедий и блокбастеров. Под его проект, даже учитывая звездный статус, Голливуд денег не дал, и новоиспеченный режиссер заплатил за съемки 25 млн. у.е. из своего кармана. Помимо этой жертвы, он еще сделал все диалоги на “родных” экранизируемому времени языках. Эффект, - максимальное приближение к реальности, создание изумительной атмосферы присутствия там. Ай да Мел Алебастрович, ай да сукин сын! Стоило становиться актером и 20 лет вкалывать в Голливуде, чтобы иметь возможность сделать такой фильм. Или не возможность, а предназначение. Многие из моих друзей смотрели “The Passion of the Christ” на широком экране, поддавшись силе рекламы, и все были буквально потрясены. Несмотря на то, что этих людей я не могу охарактеризовать как глубоко религиозных (а некоторые даже заявляли о себе как об атеистах), картина на всех произвела впечатление, - а это значит, что Мел достиг желаемого.
Честно говоря, я не пошла в кино на этот фильм, потому что вообще не хожу на шумные премьеры, а кинотеатры искренне не люблю. Тем не менее, я для себя сразу решила, что увидеть это нужно. Вчера наткнулась на картину случайно, в процессе тупого переключения каналов ТВ. Интересная подробность, - первое, что привлекло мое внимание на экране, - лицо актера, который сыграл Христа. Опять же напросилось сравнение с “Jesus Christ Superstar”. В рок-опере облик Иисуса, светловолосого, голубоглазого, худощавого, с кротким лицом и в белых одеждах, - соответствует классическому жертвенному образу Agnus Dei. Христос в фильме Гибсона, - сильный, яркий темноволосый мужчина, с правильным, но жестким и даже волевым лицом. Самое удивительное, - это его глаза, их цвет, - чайно-красный, - сразу ассоциируется с отблесками горящего внутри огня. Это не природный цвет глаз актера, а воплощенная при помощи средств грима режиссерская идея. Поразительный образный штрих.
Первая лента была снята в 1973 году, и давно имеет культовый статус, вторая картина новая, но уже обрела громкую славу шедевра. Меня порадовал и просмотр двух фильмов, и их невольное сравнение.
“Jesus Christ Superstar”снят на основе одноименной рок-оперы Э.Л. Вебера. По жанру это чистый мюзикл, с разнообразными танцевальными номерами и с песнями вместо разговорной речи. Несмотря на то, что съемки проходили в Израиле, на фоне исторической натуры, режиссеру удалось создать абсолютно условное и театральное пространство действия: подобие сценических подмостков в виде декораций, костюмы актеров, в которых смешаны псевдо-исторические и современные элементы. Отличным приемом открытого перевоплощения являются начальный и финальный эпизоды: прибытие актеров в пустыню и их отъезд.
На мой взгляд, эта лента, - удачный пример того, как на языке массовой культуры обсуждают каноническую тему. Именно в жанровом плане, - очень любопытный фильм.
Что же касается “The Passion of the Christ”, то это кино, напротив, снято с предельным реализмом. Жесткий натурализм большинства сцен привел к тому, что еще до выхода фильма на широкий экран вокруг него разгорелся скандал. Создателей обвиняли в жестокости и даже (!) антисемитизме. Интересно, что снял кино актер Мел Гибсон, “звезда” псевдо-исторических шедевров, нравственных комедий и блокбастеров. Под его проект, даже учитывая звездный статус, Голливуд денег не дал, и новоиспеченный режиссер заплатил за съемки 25 млн. у.е. из своего кармана. Помимо этой жертвы, он еще сделал все диалоги на “родных” экранизируемому времени языках. Эффект, - максимальное приближение к реальности, создание изумительной атмосферы присутствия там. Ай да Мел Алебастрович, ай да сукин сын! Стоило становиться актером и 20 лет вкалывать в Голливуде, чтобы иметь возможность сделать такой фильм. Или не возможность, а предназначение. Многие из моих друзей смотрели “The Passion of the Christ” на широком экране, поддавшись силе рекламы, и все были буквально потрясены. Несмотря на то, что этих людей я не могу охарактеризовать как глубоко религиозных (а некоторые даже заявляли о себе как об атеистах), картина на всех произвела впечатление, - а это значит, что Мел достиг желаемого.
Честно говоря, я не пошла в кино на этот фильм, потому что вообще не хожу на шумные премьеры, а кинотеатры искренне не люблю. Тем не менее, я для себя сразу решила, что увидеть это нужно. Вчера наткнулась на картину случайно, в процессе тупого переключения каналов ТВ. Интересная подробность, - первое, что привлекло мое внимание на экране, - лицо актера, который сыграл Христа. Опять же напросилось сравнение с “Jesus Christ Superstar”. В рок-опере облик Иисуса, светловолосого, голубоглазого, худощавого, с кротким лицом и в белых одеждах, - соответствует классическому жертвенному образу Agnus Dei. Христос в фильме Гибсона, - сильный, яркий темноволосый мужчина, с правильным, но жестким и даже волевым лицом. Самое удивительное, - это его глаза, их цвет, - чайно-красный, - сразу ассоциируется с отблесками горящего внутри огня. Это не природный цвет глаз актера, а воплощенная при помощи средств грима режиссерская идея. Поразительный образный штрих.
суббота, 12 ноября 2005
Stella Maris
пятница, 11 ноября 2005
Stella Maris
четверг, 10 ноября 2005
Stella Maris
Мои слова, я думаю, умрут,
и время улыбнется, торжествуя,
сопроводив мой безотрадный труд
в соседнюю природу неживую.
В былом, в грядущем, в тайнах бытия,
в пространстве том, где рыщут астронавты,
в морях бескрайних — в целом мире я
не вижу для себя уж лестной правды.
Поэта долг — пытаться единить
края разрыва меж душой и телом.
Талант — игла. И только голос — нить.
И только смерть всему шитью — пределом.
И.Б. 1963
и время улыбнется, торжествуя,
сопроводив мой безотрадный труд
в соседнюю природу неживую.
В былом, в грядущем, в тайнах бытия,
в пространстве том, где рыщут астронавты,
в морях бескрайних — в целом мире я
не вижу для себя уж лестной правды.
Поэта долг — пытаться единить
края разрыва меж душой и телом.
Талант — игла. И только голос — нить.
И только смерть всему шитью — пределом.
И.Б. 1963
вторник, 08 ноября 2005
Stella Maris
Слова, как и музыка, движутся
Лишь во времени; но то, что не выше жизни,
Не выше смерти. Слова, отзвучав, достигают
Молчания.
Томас Стернз Элиот. "Четыре квартета".
Лишь во времени; но то, что не выше жизни,
Не выше смерти. Слова, отзвучав, достигают
Молчания.
Томас Стернз Элиот. "Четыре квартета".