Солнце скатывается по коже маслянистыми каплями. Влажная жара, которая только и бывает здесь, в Ингерманландии.
Мы с j_etta шагаем по камням Петропавловки. Из арки крепости, обращенной к Неве, летит воздух, наполненный острым ароматом воды. Едва уловив этот пронзительный свежий запах, вспоминаешь: Петербург - все-таки морской город. Мы поднимаемся к обзорной площадке на крыше крепости, и глазам открываются просторы реки: нарядные изгибы Стрелки, взметнувшиеся краны в порту, стайки бегущих по Неве катеров и водных ракет. Морской пахучий ветер шевелит одежду, и над нами летают острокрылые чайки.
Потом мы сидим в Летнем Саду, возле памятника Крылова. Музыкант играет на причудливом инструменте, извлекая из него мягкие и нежные ноты старинных музык. Звуки оживляют воображение, среди стволов деревьев начинают мерещиться напудренные парики вельмож и роброны дам.
Я листаю книгу Бродского. Мы говорим о его стихах.
Михайловский сад.
Дворцовый мост, под которым Нева покрыта белыми барашками. Двое влюбленных, целующихся на излучине моста. Красный шарик, рвущийся с привязи у них за спиной.
Тенистые аллеи на Стрелке, позади Кунсткамеры. Медовый запах цветущих лип. Я ищу глазами ту, с которой в сумерках срывала цветы.
Слепяще-золотой Исаакий, взметнувшийся в разрезе домов. Разговор о Бродском и Мандельштаме: один - нож, другой - соломинка...
Прикосновение руки к подножию сфинксов - кажется, что камень еще хранит тепло Египетских песков...
На самом деле это - солнце. Всего лишь редкое и жадное северное солнце, раскалившее город. Дрема, цветение июля.
Попытка плыть в безвестности, полагаясь на течение реки, воспламененной вечерними огнями.