Ладно, не буду я играть в отстраненную барышню, и тоже напишу про “Мастера и Маргариту”. Правда, многое до меня уже сказали.
Кот, - это просто позор, и добавить тут нечего.
За Безрукова в роли Иешуа режиссеру еще влетит на том свете. Причем безотносительно того, что имел в виду Булгаков, создавая образ этого персонажа, и как сей посыл понял Бортко.
В самой съемке ничего художественного я не нашла. Так называемая “сепиа” производит живое впечатление дешевого эффекта, сделанного на бытовой видео-камере. Как говорит мой папа, издеваясь на подобным, - “хоум видео”. Это не образ хроники, это фуфло.
Примерно то же можно сказать и о работе художников-декораторов и художников по костюмам.
Однако ложку меда в бочку дегтя я добавлю. Сама идея использовать Гафта в двух ролях, - Каифы и “Человека во френче” – безусловно хорошая задумка. Панкратов-Черный, несмотря на свою острую характерность, находится на месте, и хорош. Галкин в роли Бездомного тоже вызывает доверие. А уж Баширов в роли очеловеченного Бегемота должен быть вовсе шикарен.
Лавров, играющий Пилата, представляет из себя спорную фигуру. С одной стороны, - он действительно стар для этой роли, и, кроме того, стар вообще. Видно, что даже речь дается ему с трудом. Я все понимаю, - понимаю желание Бортко запечатлеть, возможно, одну из последних ролей замечательного актера. Я понимаю, что возлагать давление этого персонажа на одного из молодых актеров – это риск. Но итог печален, - мы видим Лаврова в роли Пилата, а не Пилата.
Есть, однако, и свой плюс. В сценах Безруков-Лавров можно увидеть ту разницу, которую представляют из себя актерские школы – старая и современная. Лавров играет театрально, крупно, оценку отыгрывает по минуте, текст произносит веско, точно, драматургично. Да еще и своим густым, с глубокой опорой, голосом. Смотрю и думаю, - вот она, школа. Уйдет это поколение, - и она исчезнет.
Что же по поводу других корифеев нашего кино и театра, - Басилашвили и Абдулова, - то диагноз тот же, что и в предыдущем случае. Мы видим уважаемых, любимых артистов, которые старательно играют. Это и вызывает ужас. Они ведь могут по-настоящему создавать образы!
После “Собачьего сердца”, созданного тем же Бортко, я никак не могу представлять себе Пр. Преображенского иным образом, кроме как в виде Е. Евстигнеева. Кто еще увидит другого Швондера, другого доктора, и где еще найди такого питекантропа, каким выглядел в этом фильме артист, сыгравший Шарикова?! Это блестящий во всех отношениях фильм, - по-настоящему сыгранный, тщательно проработанный во всех художественных деталях, и действительно поставленный близко к тексту.
“Идиот” Бортко мне решительно не понравился и насторожил. И видимо, это возникшее недоверие только подтвердится.
А самое, пожалуй, дикое, - тот факт, что режиссер “МиМ” отдал роль Безрукову после того, как от нее отказался С. Миронов. Я не говорю, что Миронов был бы в этом образе идеален, я верю, что неодолимо возникла бы перекличка с его Мышкиным. Но, черт возьми, Миронов, - на самом деле юродивый. Он мог это сыграть!
И как можно после этого относится к режиссеру, отдавшему эту роль другому артисту только из-за того, что он популярен?! Это называется – вкусовщина, конъюнктура. И никакими потугами “своего видения” это не обьяснишь.