Несколько дней назад сидела в кафе с одним знакомым. Он известный художник, из среды той интеллигенции, о которой принято говорить “уходящая”. Сейчас основная его деятельность направлена на борьбу с чиновниками, которые продают, рушат и отдают на снос исторические уголки Петербурга.

Знакомый долго мне рассказывал о бюрократическом произволе и слабости законов. На что я ответила изложением трех реальных историй, случившихся у меня на глазах.



Моя дача находится в 20 км. от города (30 от дома до дома). Это популярный район Ленобласти, где расположены живописные озера и горнолыжные склоны. Дача была построена моим дедом в 50-е годы, по имеющимся документам и дом, и земля принадлежит собственнику, - т.е. моему отцу. Родители мои живут на даче уже несколько лет, справедливо считая сельскую жизнь более полезной для здоровья.



На далее, как неделю назад моей маме позвонила ее подруга (та, которой отдали спасенную в новый год кошку) и рассказала следующее: коттедж, находящийся рядом с ее домом, сгорел. Четыре семьи остались без крова. Пожарные и милиция не сомневаются, - поджог.

Хозяином земли, на котором стоял сгоревший дом, является ОАО “Северный склон” – туристический и развлекательный комплекс. Ныне фирма расширяется, стремясь оборудовать новые склоны для лыжного катания. Хибары, стоящие на этих склонах, никому не нужны. За угрозами следуют поджоги. Подруга моей мамы боится, что следующим будет ее дом.



А два года назад на берегу чудесного лесного озера, расположенного недалеко от моей дачи, стал расти большой каменный особняк. Я с детства помнила, что раньше в этом месте была старенькая избушка, где жила одинокая бабуля. Когда я была маленькая и мама вела меня на озеро, бабушка всегда сидела на скамеечке у покосившегося крыльца.



Два года назад к бабуле приехал богатый дядя, который обещал оформить ей опекунство взамен завещания. Документы были подписаны, а через день домик сгорел. Разумеется, вместе с бабушкой.

Самое “смешное” то, что рассказал мне это участковый милиционер, наш ближайший сосед.

Бабушки нет, а особняк уже вырос, и хозяин играет в теннис на большом корте. Проходя мимо, можно увидеть, как весело летает мячик.



Внизу, прямо под склоном, где стоит особняк, витой лентой бежит за горизонт большое озеро. Оно до сих пор имеет финское название - Хеппе-Ярве. Озеро похоже на реку, - извилистое, изрезанное берегами и осыпанное маленькими лесистыми островами. Все мое детство овеяно воспоминанием об этом месте: мама подводит меня к склону, и я вижу, как внизу лежит сине-зеленая чаша воды. Мы делаем шаг вниз, ступая на отвесную дорожку склона, и я проваливаюсь в заросли Иван-чая – выше моей головы. Все это розовое царство кишит жизнью, - гудят шмели, порхают бабочки, трещат стрекозы. И внизу, под шумящей гущей цветов, я собираю землянику…



… Сейчас, если подойти к склону, по-прежнему видно чашу воды, и по-прежнему вниз убегает расписной ковер Иван-чая. Но берег озера весь окружен заборами и усыпан крышами особняков. В озеро врезается песчаная насыпь, с нее владельцы участка спускают катер. Если сойти со склона вниз, то будет шлагбаум. Обойти его можно, протиснувшись вдоль заборов, - тогда попадешь на свободный кусочек маленького Золотого пляжа… но я думаю, что это тоже “пока”. Озеро купили, и все пути к нему перекрывают.



А по закону расстояние от границы частного владения до объекта, являющегося общественным природным ресурсом, должно составлять 300 метров…



... и я гляжу на это дело в древнерусской тоске...