Дорогой мой читатель!
Заранее приношу свои извинения за то, что сейчас заполню Твое Избранное бессвязными воплями и невразумительными описаниями. Но так встали звезды. И я не могу скрыть очевидную правду, -
ОКЕАН ЭЛЬЗЫ ПОРВАЛИ ПИТЕР.
Как тот самый Тузик некую грелку.
Вы вообще представляете себе масштабы трагедии?!?
В город-герой Петербург-Ленинград, не без оснований называемый и называющийся
рок-н-ролльной столицей России, приехали какие-то там, понимашь,
"ХОХЛЫ", и поставили на уши самый интеллигентный и самый консервативный концертный зал Города, - БКЗ.
БКЗ видел такое количество “звезд” международной величины, что удивить его чем-либо трудно. Я в последний раз колбасилась в яме этого самого зала на Nick Cave and The Bad Seeds. Это был 1998 год.
И с тех самых пор (да-да, включая в список “священных коров”вроде EN и того же Nick Cave с его соло-перформанс) я не ловила такого кайфа и отрыва.
До отбитых ладоней. До сорванного голоса. До того состояния, когда шея каменеет от постоянной тряски головой в такт музыке. До ощущения оцепенения во всем изломанном теле.
И если бы я одна была такая. Мои ближайшие и любимейшие друзья прыгали рядом с безумными глазами, словно 17-летние подростки. А мы, в сумме лиц, видели многих западных "звезд", включая Rolling Stones и U2, David Bowie и Depeсhe Mode, Suede и Franz Ferdinand… Я уже не говорю об обойме “русского рока”, - о виденных фестивалях, о заполненных стадионах, о залах Дворцов Культуры и клубных сценах. О Чиже и ДДТ, о БГ и Алисе, о НАУ и АукцЫоне, Препинаках и Краденном Солнце, Бегемоте и Двух Самолетах, Колибри и Оазис-Ю… сил нет перечислять. А кое-кто из нас уже даже притусовывается с кое-кем из “звезд”(не будем показывать пальцем).
В общем, пипл, - мы собаку сьели на этом деле, это я знаю точно.
Поэтому за базар отвечаю: это был один из самых убийственных концертов в моей жизни.
Если у вас есть хоть какой-то интерес к творчеству Океана Эльзы, и судьба дает вам шанс пойти на их выступление, - не будьте
лохами и идите. Это стоит вашего внимания.
Ну, а пока – несколько картин из хроники, представляющей героическую оборону Питерской аудитории под нашествием украинского рокопопса.
ЧИТАТЬ
Картина 1. Перед концертом.
Мы стоим в яме, прямо рядом со сценой. Напротив, метрах в двух от нас, расположен микрофон Святослава Вакарчука, по традиции обмотанный шарфом. Позади нас неспешно гудит помещение, заполняемое публикой. Для того, чтобы вам был понятен статус и тип Большого Концертного Зала “Октябрьский”, я скажу, что в Москве ему равен Кремлевский Дворец, - т.е. это классический зал с балконом, амфитеатром, сидячим партером и непременными бабушками-билетершами в проходах. В этом зале невозможно делать еще что-то, кроме как чинно сидеть и хлопать. А если учесть, что в Северной Венеции публика выражает свои эмоции всегда сдержанно, то хлопают обычно в соответственной манере.
В общем, - оглянувшись назад, можно было увидеть, как на мягких креслах в позах истинных аристократов восседает зритель, - крайне разношерстный по возрасту и виду, но одинаково кислый с лица. Уж кого-кого, а питерскую публику голыми руками не возьмешь, - она обдает прохладной искушенностью уже с первого хлопка рук.
… а между тем, борта ямы облепили более преданные поклонники Океана. Молодежь (к слову, - не только девушки подросткового возраста, но и молодые люди) сидят и тихо переговариваются, обсуждая грядущее. В глазах – затаенное ожидание, в голосе, - маскируемая радость, но лица тоже небрежны. Позы, конечно, сплошь аристократические.
В центре ямы, как уже было сказано, стоит группа главных ценителей прекрасного, и, вальяжно ковыряя в носах, шокирует окружающих беседой:
X - … Ах, мы в последний раз стояли тут на концерте Кейва…
Y - … о да, и он, кажется, тыкал в нас пальцем…
Z - … я думаю, - не уйти ли? Нам уже не 17 лет, чтобы колбасится в яме. Да и потом – все таки не Ник Кейв, вдруг не понравится…
X (смахивая слезу) - Ах, никогда не поздно вспомнить молодость… А помните, как Дэвид Боуи…
(Далее идет поток воспоминаний, вызывающий завистливые взгляды окружающих, в которых мы купаемся, как музыкант в лучах славы).
А время бежит, зал заполняется до состояния “аншлаг”, и начинает сдержанно хлопать, требуя выхода артистов. Наконец даются непременные три звонка, свет гаснет, и в темноте на сцену под звуки фонограммы “Пiрша пiсня” выходит группа.
Картина 2: Врагу не сдается наш гордый Варяг!!!
… Итак, - в темноте на сцену под звуки фонограммы “Перша пiсня” выходит группа.
Вспыхивают огни рампы, и сразу начинается драйв, - взвывают гитары, грохочут ударные,
слышатся аккорды “Ти i я”, и Святослав Вакарчук, подбежав к микрофону под приветственные вопли аудитории, немедленно начинает прыгать, трясти частями тела, вращать глазами и выражать собою полный “звездец”. Публика оказывается слегка оглушенной, и, несмотря на внушительный залп первой песни, довольно вяло выдает аплодисменты после ее окончания. Это не радует Святослава, и он обращается к залу с приветственной речью (разумеется, на русском языке) – т.е. с попыткой решить вопрос дипломатически, силою лести. Ибо суть речи – непременное восхищение Петербургом и его интеллигентностью.
Слова эти зал (естественно) принимает как должное, и опять же реагирует не более, чем благосклонно. Тогда сердитый Вакарчук призывает на помощь тяжелую артиллерию, и начинает бомбить зал самыми драйвовыми песнями, - от “Нiколи” до “Кiшка”. Разворачиваются активные военные действия.
СтОит, безусловно, отметить богатство маневров, примененных Святославом в этом поединке: он прыгает, ползает по сцене, выписывает шаманские пасы руками, отбивает колени, трясет головой, вращает бедрами, строит оргиастические гримасы и даже расстегивает пуговичку на рубашке.
О ужас. Яма в какой-то момент начинает поддаваться его харизме – взмывают руки, на лицах появляются улыбки. Но зал безмолвствует, продолжая леденяще хлопать после песен, в каждой из которых (заметим!) Вакарчук демонстративно умирает и возрождается.
Это глухое упорство задевает Супрестар, и он вновь предпринимает попытку решить вопрос дипломатически, - говорит о красоте Питера, о некоем клипе группы, где был заснят город, и различных культурных связях. Речь эта плохо достигает оглушенных ушей публики, и тогда Вакарчук совершает подкоп: сообщает, что решил спеть на этом концерте песню, которая не исполнялась группой два года, - специально для Питера, и бросает в толпу гранату, -“Кавачай”. Тут яма, знакомая с этой вещью еще по фильму “Брат-2”, начинает сдавать позиции – хлопать, прыгать и орать.
Первая крупная победа Океана Эльзы обнаруживается довольно скоро, - группа замечает, что яма ЗНАЕТ СЛОВА. Святослав, глядя в раскрываемые рты и прислушиваясь к старательно выкрикиваемой украинской речи, округляет глаза, удивленно поджимает губы и качает головой: МОСКАЛИ ВЫУЧИЛИ РИДНУ МОВУ…
Здесь есть чем гордится, ребята.
… хотя, - зал по-прежнему молчит.
Однако, вдохновленный капитуляцией ямы, Святослав не собирается складывать оружие. Он бегает по сцене, - от края до края, - и бросает в зал призывные взоры. Он вопит: “Питер, даешь рок-н-ролл!!!”, он пытается взгромоздиться на все высокие предметы среди аппаратуры... И главное, - он поет.
… Поет, как и положено Соловью, - с высокими трелями, с переливами и присвистами, с щелканьем и резкими криками, с речитативами и мелодичным шепотом. Он звучит в полную силу, он умудряется прыгать, ползать, танцевать, - а потом выписывать свои птичьи рулады, закинув голову и заливаясь льющейся мелодией. В эти мгновения, - мгновения, когда его голос выпархивает из тела, сверкая шероховатыми гранями хрипотцы и мелодичного трепетания, весь певец словно наполняется светом, исчезает Суперстар, и появляется на его месте живая волшебная флейта - человек, имеющий божий дар так петь, - свободно и легко…
… И я шепчу в затылок какому-то мужику, стоящему передо мной неподвижно, как пирамида Хеопса: “ бля, это пиздец, как он поет”. И во фразе сей слышится такое расхождение между ее формой и содержанием, что мужик поворачивается, и бросает на меня изумленный взгляд. А я не дышу, и вертикальные зрачки мои, - как две иголки, - вонзаются в певца и пришивают к сердцу каждую нотку его голоса, каждый звук…
... но вернемся на поле боя. После часа самоотверженной борьбы группы с аудиторией яма уже полностью покорена. Вакарчук, глядя со сцены вниз, видит лес рук, открытые рты, (радостно коверкающие его родную речь) и сияющие первобытным безумием глаза. Радуясь этой общей капитуляции, он с наслаждением добивает отдельных несчастных, преимущественно девиц: присаживается на край сцены, заглядывает в глаза и кокетничает. Особо мощным орудием массового поражения оказывается его улыбка, сияющая не хуже прожектора, а также умело наполненная искренностью и теплотой. От улыбки становится светлей даже в зале.
… и все-таки зал безмолвствует, а главное, - СИДИТ!
… Тогда группа исполняет самый серьезный маневр, - уходит со сцены. Конечно, никто не верит, что это конец сражения, но публика понимает, что последующие три-четыре песни будут последними ударами, которые сегодня обрушатся на Большой Концертный Зал. А зал хочет выстоять.
… и тут-то Вакарчук совершает свой отчаянный поступок, по героизму равный подвигу Александра Матросова. Когда группа выходит на “бис”, Святослав низвергается вниз, в лес рук. Он проходит по краю ямы, словно цирковой трюкач, и устремляется прямо в логово врага, - по проходу в конец зала, к галерке!
И зал сдается, зал не выдерживает, - девушки, увидев кумира, бегущего к ним с раскрытыми объятиями, вскакивают с насиженных мест и бросаются в проходы. Партер обрастает прыгающими фигурами с воздетыми руками. Всюду крики, вопли, хлопки и стоны “Слааавааа”…
По дороге из зала Победитель умудряется снова пробежаться по краю ямы, и даже ловко уворачивается от объятий какого-то здоровенного детины, - очевидно “сына Лейтенанта Шмидта”, - бросившегося на него с воплем: “Слава, брат!!!”. Под вопли покорной аудитории Вакарчук взносится на сцену, и начинает торжествовать, - в зал летят “Вище неба”, на которой я лично срываю себе остатки связок, и еще пять или шесть песен, вместо ожидаемых трех. Смягчившийся фронтмен, видя покорность зала, даже поет “Susy”, которую уже давно дружно просила яма. В общем, - полный апофигеоз и массовый психоз. А ведь добыл его привыкший к народной любви Вакарчук с трудом, - в непрерывной, почти двухчасовой борьбе, направленной только на то, чтобы заставить зады оторваться от сидений, лица – сбросить маски, а глаза, - зажечься.
И ему это удалось.
Картина 3.
“Через дырку у небесах въехал белый Мерседес,
Всем раздал по три рубля, - и проехал мимо”
(с) БГ
… Вот и закончился концерт. Партер ручейками устремился к выходам, но отдельные неразумные личности, еще надеясь на счастливую смерть, продолжали толпиться у сцены и призывно глядеть в строну кулис. Тем временем из ямы, кряхтя и ощупывая пострадавшие в бою тела, выползла упомянутая выше группа ценителей прекрасного.
Мы тоже оглядывались в сторону кулис, но, как умудренные жизнью люди, понимали, что впереди грядет не меньшее шоу, чем только что увиденный концерт, - а именно, - вынос тела кумира. Посему мы устремились к служебному выходу Большого Концертного Зала.
“Черный вход Октябрьского”!. Сколько золотых мгновений юности было прожито там…
Скольких “звезд” мы поджидали у этого каменного крыльца – летом и зимой, осенью и весной… Сколько автографов было там взято моими друзьями, сколько лиц увидено мной… Это уже почти традиция, - подходить к крыльцу, стоять и ждать неизвестно чего, обсуждать увиденное, мерзнуть, глумиться над выходящими из зала работниками сцены, а также крыть матом “звезду”, не торопящуюся осчастливить поклонников своим появлением…
Сценарий и на этот раз не изменился. Обстоятельства тоже. Нашему взору явилось скопление из тридцати-сорока человек, бывших вместе с нами в яме и, преимущественно, девиц. Верные фанаты сражались с охраной, упорно пытавшейся вытеснить страждущих за край крыльца. Возле дверей выхода стоял черный “Мерседес”, а немного поодаль, - микроавтобус с аппаратурой.
Мы заняли свои излюбленные места возле выхода (отсюда был взят автограф самого Ника Кейва…) и принялись делиться впечатлениями. Оные впечатления были довольно односложны, нередко матерны (с положительным смыслом), и частично состояли из междометий, вроде “уууу” и “ЫЫЫЫЫ”. Также, по традиции, случались неконтролируемые выплески песнопений.
В самый разгар этого безобразия дверь выхода вдруг шевельнулась, и из нее появился не кто-нибудь, а … Борис Гребенщиков. И не подумайте только, что астральный, - нет, вполне живой. Просто тоже посетил концерт Океана Эльзы.
Появление БГ немного согрело нас и наполнило беседу новыми темами. Но время шло, музыканты не выходили, а на улице было - 15. Мои ноги, по случаю облаченные в манерную, но не слишком удобную обувь, перестали подавать признаки жизни. Ощущая, как они отмерзают, я изменила добродушный слоган “Вакарчук, выходи, подлый трус” на более мрачный “Карпатское животное, выходи-сука-убью”. Лишь после продолжительной медитации, направлявшей это проклятие в утробу БКЗ, свершилось некое движение магических слоев, и из здания вышли участники группы. Для меня лично стало некоторым шоком то, что всю группу запихнули в микроавтобус, утрамбовывая телами музыкантов аппаратуру, и лишь Суперстара ждал его личный черный Мерседес.
Вакарчука вывели лишь через 15 минут после выхода группы. Он и в самом деле был похож на какого-нибудь карпатского пастуха, - в черной цигейке с меховым овечьим воротничком. Увидев поджидающую толпу (замечу: не бросившуюся на него, а лишь разразившуюся жалобными воплями), Суперстар скорчил недовольную мину и уже было сделал шаг в сторону личного авто, но потом все-таки оттаял, и стал быстро давать автографы. Купаясь в эманациях обожания, он стал улыбаться своей красивой улыбкой, и напоследок даже позволил себя обнять тому самому “сыну Лейтенанта Шмидта”. В общем, - проявил благосклонность победителя к побежденным. И даже пообещал еще приехать.
Послесловие.
В общем, - что я могу сказать об этом концерте, если отбросить и юмор, и желание просто излить восторги. Что это было совершенно профессиональное, очень хорошо сыгранное выступление. Что вокал Вакарчука на самом деле “вище неба” и выше всех похвал. Что был драйв, был рок-н-ролл, был настоящий “живой звук”. Что Святослав как фронтмен обладает потрясающей харизмой, потрясающей энергетикой, и зал он кормит с руки. А еще, - шаманит, и хорошо понимает, что делает. Прекрасно контролирует себя, несмотря на старательно играемый угар, и очень многое умеет.
Пожалуй, то пространство, где встречаются его профессионализм и его истинный талант, истинная сущность, - пространство голоса. В голосе, в пении он совершенно искренен и невероятно прекрасен.
… Когда мы стояли у выхода и ждали его, то я сказала:
- Теперь у меня есть стимул стать миллионером. Тогда я куплю себе Вакарчука, посажу его в золотую клетку, и заставлю петь. А по ночам буду закрывать черной тряпочкой…
... Карету мне, карету!!!
PS. ФОТОГРАФИИ БУДУТ. МНОГО.