Stella Maris
Дожила я до тех лет, когда сбываются давние мечты и появляется возможность увидеть «живьем» кумиров юности. Только не всегда эта встреча бывает действительно радостной, без разочарований. Поэтому на концерт Питера Мерфи я шла с опаской.
Когда-то, году в 97-98, сама мысль о том, что я когда-нибудь увижу на сцене Мерфи, да еще с хитами Bauhaus, казалась дикой. Примерно как слетать на Марс. Во-первых, группа уже давно распалась и никаких тенденций к воссоединению не проявляла. Во-вторых, Мерфи открещивался от наследия Bаuhaus при любом удобном случае. Казалось, не было никаких, просто никаких шансов. Но за годы многое изменилось. На волне популярности наследия 80х появилась возможность срубить бабла. Группа, забыв противоречия, воскресла и даже записала альбом. Мерфи поехал в тур, добрался до России и соизволил дать концерт со старыми хитами, в честь 35-летия Bauhaus.
От Bauhaus, конечно, на сцене был лишь он. Молодежь на подхвате. Когда артист такого уровня, в статусе живой легенды, вынужден играть собственную нетленку, он часто рискует впасть в халтуру и «гнать фанеру». Но Мерфи поступил вполне разумно и сосредоточился на качественной подаче материала: звучали хиты хорошо и вкусно, хотя и без «каверных» изысков.Что порадовало: сыграли все хиты, включая упоительные перелицовки «Telegram Sam» и «Ziggy Stardust».
Относительно общей подачи – все было по-деловому, никаких ностальгических соплей. Лейтмотив действа – реклама нового альбома Мерфи – ненавязчиво, но вполне конкретно.
Сам маэстро держался очень отстраненно и даже индифферентно. На публику почти не реагировал и с нею почти не общался. Был вежлив. Говорил дежурные фразы. Не было даже тени той театральной подачи, которая выделяла Bauhaus и которая стала визитной карточкой самого Мерфи. Немного отработанных жестов в течение всего концерта и две классических позы в конце – для фото. Создалось полное впечатление, что ему действительно глубоко неинтересно, если не противно, играть в Bauhaus. Но положение обязывает, и он честно отрабатывал. Живым Мерфи становился в моменты музыкального взаимодействия с музыкантами. Музыкальная подача его интересовала. А вот театрализацию он полностью отдал на откуп группе – позволял им вместо себя выскакивать на авансцену, делать позы, трясти инструментами и прочее. Молоденький хорошенький гитарист готишного вида очень усердно изображал рок-звезду, и Мерфи даже сыронизировал, представил его как-то так: «вот этот красавчик для вас, девчонки». Опять же, позиция Мерфи ясна. Он больше не хочет играть секс-символ – но, понимая законы сцены, предлагает аудитории свежую кровь.
Сам Мерфи, при всем том, что было сказано выше, не разочаровал.
Я так люблю его образ в молодости, считаю его такой вершиной эстетического, художественного и актёрского великолепия, что боялась разрыва шаблона. Мерфи, для меня – один из самых красивых мужчин-артистов. Он стоит в одном ряду с Боуи и Бреттом Андерсоном: ему повезло иметь исключительную органику, не требующую огранки. Это готовый образ, и он совершенно индивидуален. Из этой великолепной троицы только Боуи удалось максимально долго сохранять свою красоту и, как следствие, свой образ – думаю, ценой немалых денег и усилий. Мерфи, как и Андерсону, не повезло. Он постарел. Подобно тому, как мальчик-звезда не может сгореть, прекрасный вампир не может состариться. Образ ушел. Но
индивидуальность осталась.
В Мерфи в увидела тот аристократизм, который не зависит ни от воспитания, ни от среды, ни от поведения… вообще ни от чего… это врожденное. В его лице, в его движениях (совсем, как оказалось, не угловатых – но грациозных и мягких), в его речи… Это как читать между строк. Я вдруг увидела, откуда он пришел, из каких культур, из какого прошлого. И равнодушие, которое он не счел нужным скрыть, и брезгливое нежелание заигрывать с публикой, и холодная вежливость, и легкая тень высокомерия – все это почему-то не воспринялось как пощечина. Ему позволено быть таким. И еще – та честность, с которой он удовлетворил желания публики, не опускаясь до фиглярства – вызвала уважение.
… А еще я поняла, что музыка Bauhaus осталась в прошлом. Правильно Мерфи долго упирался и не хотел воссоздавать этот мираж, но деньги видимо соблазнили. Да, Bauhaus – легенда. Да, их будут слушать и любить, потому что они хороши, и их наследие жизнеспособно, что доказано временем. Но их музыка осталась в той эпохе… и с этим уже не сделаешь ничего.
Когда-то, году в 97-98, сама мысль о том, что я когда-нибудь увижу на сцене Мерфи, да еще с хитами Bauhaus, казалась дикой. Примерно как слетать на Марс. Во-первых, группа уже давно распалась и никаких тенденций к воссоединению не проявляла. Во-вторых, Мерфи открещивался от наследия Bаuhaus при любом удобном случае. Казалось, не было никаких, просто никаких шансов. Но за годы многое изменилось. На волне популярности наследия 80х появилась возможность срубить бабла. Группа, забыв противоречия, воскресла и даже записала альбом. Мерфи поехал в тур, добрался до России и соизволил дать концерт со старыми хитами, в честь 35-летия Bauhaus.
От Bauhaus, конечно, на сцене был лишь он. Молодежь на подхвате. Когда артист такого уровня, в статусе живой легенды, вынужден играть собственную нетленку, он часто рискует впасть в халтуру и «гнать фанеру». Но Мерфи поступил вполне разумно и сосредоточился на качественной подаче материала: звучали хиты хорошо и вкусно, хотя и без «каверных» изысков.Что порадовало: сыграли все хиты, включая упоительные перелицовки «Telegram Sam» и «Ziggy Stardust».
Относительно общей подачи – все было по-деловому, никаких ностальгических соплей. Лейтмотив действа – реклама нового альбома Мерфи – ненавязчиво, но вполне конкретно.
Сам маэстро держался очень отстраненно и даже индифферентно. На публику почти не реагировал и с нею почти не общался. Был вежлив. Говорил дежурные фразы. Не было даже тени той театральной подачи, которая выделяла Bauhaus и которая стала визитной карточкой самого Мерфи. Немного отработанных жестов в течение всего концерта и две классических позы в конце – для фото. Создалось полное впечатление, что ему действительно глубоко неинтересно, если не противно, играть в Bauhaus. Но положение обязывает, и он честно отрабатывал. Живым Мерфи становился в моменты музыкального взаимодействия с музыкантами. Музыкальная подача его интересовала. А вот театрализацию он полностью отдал на откуп группе – позволял им вместо себя выскакивать на авансцену, делать позы, трясти инструментами и прочее. Молоденький хорошенький гитарист готишного вида очень усердно изображал рок-звезду, и Мерфи даже сыронизировал, представил его как-то так: «вот этот красавчик для вас, девчонки». Опять же, позиция Мерфи ясна. Он больше не хочет играть секс-символ – но, понимая законы сцены, предлагает аудитории свежую кровь.
Сам Мерфи, при всем том, что было сказано выше, не разочаровал.
Я так люблю его образ в молодости, считаю его такой вершиной эстетического, художественного и актёрского великолепия, что боялась разрыва шаблона. Мерфи, для меня – один из самых красивых мужчин-артистов. Он стоит в одном ряду с Боуи и Бреттом Андерсоном: ему повезло иметь исключительную органику, не требующую огранки. Это готовый образ, и он совершенно индивидуален. Из этой великолепной троицы только Боуи удалось максимально долго сохранять свою красоту и, как следствие, свой образ – думаю, ценой немалых денег и усилий. Мерфи, как и Андерсону, не повезло. Он постарел. Подобно тому, как мальчик-звезда не может сгореть, прекрасный вампир не может состариться. Образ ушел. Но
индивидуальность осталась.
В Мерфи в увидела тот аристократизм, который не зависит ни от воспитания, ни от среды, ни от поведения… вообще ни от чего… это врожденное. В его лице, в его движениях (совсем, как оказалось, не угловатых – но грациозных и мягких), в его речи… Это как читать между строк. Я вдруг увидела, откуда он пришел, из каких культур, из какого прошлого. И равнодушие, которое он не счел нужным скрыть, и брезгливое нежелание заигрывать с публикой, и холодная вежливость, и легкая тень высокомерия – все это почему-то не воспринялось как пощечина. Ему позволено быть таким. И еще – та честность, с которой он удовлетворил желания публики, не опускаясь до фиглярства – вызвала уважение.
… А еще я поняла, что музыка Bauhaus осталась в прошлом. Правильно Мерфи долго упирался и не хотел воссоздавать этот мираж, но деньги видимо соблазнили. Да, Bauhaus – легенда. Да, их будут слушать и любить, потому что они хороши, и их наследие жизнеспособно, что доказано временем. Но их музыка осталась в той эпохе… и с этим уже не сделаешь ничего.
-
-
07.12.2013 в 14:13-
-
07.12.2013 в 20:26