18 and life Генофонд человечества похож на вечно меняющийся калейдоскоп, в котором узоры никогда не повторяются. Иногда гены слагаются один к одному, и на свет рождаются уникальные мальчики. Природу такого мальчика исследовал Томас Манн (и за ним – Лукино Висконти) в «Смерти в Венеции», о нем размышлял Нагиса Осима в «Табу», его же легкими штрихами набросала София Коппола в «Девственницах-самоубийцах»…
В счастливом периоде с 14 до 22х лет эти мальчики расцветают. Некоторым из них суждено увянуть, некоторым – стать зрелым, сочным плодом, но в «счастливом возрасте» они демонстрируют миру торжество человеческой породы во всем ее бесстыдном великолепии. В каждой школе, наверное, бывают такие – учителя многое могут порассказать!
Обычно это живые, бойкие лидеры, за которыми следует коллектив. Они не бегут спорта, от избытка природной силы ввязываются любые состязания. Девочки выделяют их еще в щенячьем возрасте, а когда наступает пубертат, обращают на них всю лучезарную мощь первой любви.
Эти мальчики и сами неуловимо схожи с красивыми девочками (как высокие красивые девочки схожи с высокими стройными юношами). Особенно ярко это сходство проявляется в 16-17 лет, когда тонкие, длинноногие девушки и юноши, одетые в свободный пиджак и узкие джинсы, с пышными блестящими волосами, атласной кожей, сияющими глазами и точеными чертами, напоминают близнецов. Топ-модели и рок-музыканты 80х-90х как нельзя лучше иллюстрируют этот феномен. Чем отличается девятнадцатилетний Себастьян Бах от старшеклассницы Стефани Сеймур? А как похожи на самодовольных юнцов Брук Шилдс и Летиция Каста в пиджаках с чужого плеча!
Брук Шилдс (Brooke Shields), 1982, Photo by Terry O'Neill, Летиция Каста (Laetitia Casta), 1994, для бренда Federica, Себастьян Бах/Sebastian Bach (Skid Row). Moscow Music Peace Festival, 1989
Оскар Уайлд сказал, что красота – выше гения, а что, если красота сопровождается еще и гением, или хотя бы талантом?
Что, если упомянутый мальчик родился, скажем, в 70х, в маленьком российском (а тогда еще советском) городке с населением в 15 тысяч жителей, в рабочей семье, у ледяной красавицы матери и пылкого отца? Что, если он по прихоти судьбы получил музыкальный дар и свободное мышление нонконформиста? Интересно заглянуть в «счастливый период» такого мальчика и полюбоваться эпохой, ярко пламенеющей на срезе. Для этого я беру интервью у 42-летнего Дмитрия родом из Заполярного (Мурманская область).
Период становления моего героя пришелся на стык 80х-90х. Звезда школы, лицо местных рок-групп, капитан баскетбольной сборной, которому прочили то ли спортивную, то ли музыкальную карьеру. Передо мной сидит матерый волк с хмурым небом в глазах, и трудно поверить, что он и иконописный в локонах мальчик с черно-белых фотографий – один и тот же человек. Впрочем, серьги и улыбка-вспышка остались прежними. Мы говорим о стиле, друзьях, творчестве, девушках, мотоциклах, спорте – всем, что составляло жизнь юного Аполлона из провинции.
(далее текст и фотографии героя интервью)
Дмитрий:
читать дальшеЛет в 12 мы с одноклассниками, уже имея музыкальные ориентиры, задумались о создании собственной группы. Самое интересное, что я был единственным, кто имел навык игры на инструменте, так как учился в музыкалке.
Ориентирами сначала были «Кино», «Алиса», - группы ленинградского замеса, довольно легкие. В 1985-89 годах в магазинах свободно продавались виниловые альбомы этих групп. Русский рок не считался андеграундным, он был «на поверхности». В 1988 году открытием стали такие группы, как Europe, Bon Jovi, Cinderella, Mötley Crüe, Skid Row- их начали показывать по ТВ в передаче «Утренняя почта». Все наше племя всколыхнулось. Музыканты были старше нас лет на десять, то есть нам было по 12-15, им же – по 20-25 лет.
Мое увлечение музыкой сопровождалось коллекционированием фото и, конечно, аудио. Кассеты было трудно достать. В основном западную музыку заказывали по каталогам. Нужно было написать по указанному адресу и получить заказ на почте. До сих пор не знаю, откуда брались эти каталоги. Если кто-то выезжал на «большую землю», то привозил записи, пластики. Помню, в 1991 году ездил к брату в Петербург, и он мне слил акустический альбом Алисы. Родители друга привозили блоки чистых аудиокассет, на которые мы переписывалимузыку с бобинных магнитофонов. Подписывали ручкой через трафарет.
По ТВ иногда показывали отечественных рокеров. Была такая передача «Музыкальный ринг», там выступали группы, стилизованные под heavy metal, hard rock. Их имидж представлял интерес.
Типичная икона стиля heavy metal, soft metal, hard rock -дрищ с тонкими ножками. Обтягивающие джинсы, как можно более драные, как можно больше заплат из черной кожи, кожаная куртка-косуха, длинные всклокоченные волосы, макияж. Пирсинг, проколотые уши, нос, цепочка от носа до уха, перчатки с обрезанными пальцами, проклепанные ремни, браслеты…. Казаки или остроносые туфли. Кеды и кроссовки были не так популярны.
Отечественные иконы «новой волны» носили мрачный имидж. Витя Цой и группа «Кино» одевались во все черное, их музыка отдавала трауром, …так сказать, «реквием по…». Но волосы у них тоже были взбиты. Всклокоченные волосы - признак бунта. Они не были попугаями, но шли к этому.
Переход в бунтари произошел мгновенно, как щелчок. «Почему нет, я тоже могу так».
Прическа. Родители отреагировали спокойно. Волосы начал отращивать еще в школе, встречая негодование со стороны учителей. Отца вызывали в школу и он был вынужден вести меня в парикмахерскую. Классу к восьмому учителя смирились и оставили меня в покое. Ближе к армии отрастил равномерную шевелюру ниже плеч. Волосы до армии не красил, позже экспериментировал и с черным, и с белым цветом.
Их моих друзей длинноволосым был только барабанщик, остальные стрижены как примерные ученики. Кто-то не желал слишком выделяться, а у кого-то просто не хватало густоты волос, и приходилось отпускать перышки сзади. Перед концертом укладывались так: брали полотенце и лохматили голову, потом заливали лаком, имитируя взрыв на макаронной фабрике. Чем больше взрыв – тем увесистей эффект.
Ногти в черный цвет не красил – это стало модным на рубеже 90х-2000х, с выходом альбома Razorblade Romance группы HIM.
Макияж мы использовали только на сцене. Девчонки помогали нам краситься. На одно выступление, помнится, мы явились с черными полосами под глазами, как у бейсболистов. В повседневной жизни мы не красились, кто ж придет в таком виде в школу?
Джинсы. Купить в то время джинсы было невозможно, за исключением советских марки «Тверь», настолько дубовых, что надеть их было все равно что залезть в картонную коробку. Приходилось перешивать родительские, зауживая их донельзя.
У меня был друг-фарцовщик, у которого я покупал джинсы за большие деньги. Кто фарцовщик – то и друг.
Мои любимые джинсы были заужены настолько, что без мыла не залезешь. У них в паху имелась большая заплатка из черного дермантина, которую я пришил сам, аккуратно, как родную. В школу полагалось ходить в костюмных брюках, но я вскоре отказался от них и стал носить в школу костюмный пиджак серого цвета, рубашку и рваные джинсы. Это был крутой стиль.
Казаки. Несколько шаблонных узконосых сапог, в основном стандартной высоты, но одни, итальянские, мои любимые, были высотой почти до колена. Голенище у них было длинное. Шлейка под каблуком, сверху и за пяткой, - этакий тройной переплет. Привезли знакомые. Сейчас таких не достать. Они были черные, ковбойского плана, с железным носиком, выдавленным узором, со специальными петельками внутри голенища, за которые их следовало натягивать. Каблук сантиметра два с половиной-три. Рост у меня был уже больше 180, а за счет каблука еще увеличивался. В лютую зиму ходил в казаках. Холод ничто в сравнении с имиджем. Клеил пластырь на подошвы, чтобы не скользили.
Косуха. Купил за 100 р. Индийская, немного большая, черного цвета, короткая. Под курткой зимой носил свитера, летом – футболки с логотипами групп, иногда рубашки. Любимая рубашка светло-голубого цвета гармонировала с потертыми джинсами. Предпочитал черный, белый, синий и красный цвет. Я не одевался пестро. У меня все должно было быть серьезно, печально, мрачно и безрадостно. Я был холодный чувак.
Пирсинг. Уже после школы я проколол левое ухо, через полгода второе. К армейскому возрасту, в моем случае это 19 лет, у меня было уже 4 дырки в левом ухе и две в правом. Носил серьги-кольца, серебряные, была даже серьга с английским замком.
Ремни изготавливали самостоятельно. Брали ножки от дипломатов, кусок кожи, втыкали ножки, загибали, прикрепляли пряжку, получался проклепанный ремень. То же самое с перчатками, – обрезали пальцы, проклепывали ножками, делали широкие металлические браслеты, изображали перевернутые кресты и т.д.
Армия
Цепи. Когда украшения с символикой групп стали доступны, я приобрел цепь с металлическим логотипом Металлики. Она была травмоопасна из-за острых краев.
К поясу мы прикрепляли цепи, сделанные из поводков для домашних животных.
Аксессуары. Носил кольца. Два на одной руке, одно на другой. Браслеты – незначительные, все-таки я играл на гитаре и опасался повредить инструмент. Хотя некоторые витые браслеты из кожи до сих пор живы и носятся, а уж сколько лет прошло.
С выходом альбома Bad Майкла Джексона (1987) начался бум на галстуки-шнурки. Я тоже носил. Делались они из обычной веревки или тесьмы, которая завязывалась петлей, либо затягивалась сквозь пластмассовый карабин. Черный шнурок заменял комсомольский галстук.
Гитара. Отец выделил мне денег на гитару. В Заполярном был мастер, который производил кастомные гитары. Он продал мне шестиструнный Джексон черно-коричневого цвета.
В общем, я одевался так, чтобы показать, что я отличаюсь, что я «не такой, как у их отцов дети».
Девушки. В моем окружении были девушки, фанатевшие от рок-музыкантов. Например, две сестры по прозвищу «алжирки», - отец у них настоящий алжирец, а мать русская. Внешность у них была необычная, с восточным оттенком. Они носили в кожаные куртки, узкие джинсы, имели те же пышные кучерявые волосы, что и их кумиры. Особенно они восхищались Экселом Роузом, увешивая стены плакатами с его изображением, восторгаясь его «плечами, волосами, милым личиком», которое, надо сказать, было довольно женоподобным.
Как я уже сказал, был популярен далеко не брутальный тип внешности. Бабообразные лица, длинные волосы, но мужская фигура – в совокупности получалось взрывчатка. Девушки-фанатки пытались слиться с кумирами, подражая их андрогинному стилю.
Были поклонницы и у нас. Как-то услышал, что на концерты ходит и рыдает дочь не последнего в городе человека, разглядевшая во мне рок-звезду и влюбившаяся в этот образ. Но я ничего не замечал, меня волновало иное. Я не считал себя хоть сколько-нибудь близким к своим кумирам. Я не умел даже сотой части того, что умели они. Едва взяв в руки гитару и научившись играть два-три аккорда, я не мечтал о поклонницах, меня захлестывала другая мысль: как бы научиться играть.
Девочки обращали на меня внимание еще в музыкальной школе. Мама одевала меня с иголочки. Она работала в ателье, имела прекрасный вкус и обшивала меня самостоятельно.
Я тяготился вниманием, стремясь не к популярности, а к развитию себя как личности. Тот, кто не испытывает дефицита внимания, не нуждается в нем. Мне было не интересно зазывать девушек на репетиции и кичиться музыкальной эрудицией.
Вызывающий имидж доставлял и неприятности. Однажды я ехал в автобусе с репетиции, и ко мне прикопались два гопника, которым не понравился мой внешний вид, особенно длинные волосы. Мне было 16: молодой, глупый, худой, волосатый и симпатичный. Естественно, я не мог не привлечь их внимания. Один гопник повернулся с тупым наездом: «че смотришь»? Я ответил: «а что, нельзя»? А он: «я сейчас твое красивенькое личико-то подпорчу». После этого я решил прокачивать агрессивность. Став старше, больше и шире, я обрел пуленепробиваемость. Беззащитного все могут обидеть, ткнуть пальцем, поставить синяк. Но мальчики-то растут.
Для некоторых друзей я был средством манипуляции. Девчонкам предъявлялся козырь в виде меня: смазливый, играет на гитаре. На вечеринке меня выпускали как живца, но, отыграв обязательную программу, я сливался, а друзья продолжали общаться с разомлевшими девушками.
Спорт. Как все пацаны, с детства игра в футбол, в хоккей. С шестого класса занимался баскетболом, был капитаном молодежной сборной города. Когда пошел работать, тяжелей стало играть в баскетбол, все же физические нагрузки на производстве несравнимы со школьными.
Почему я стал капитаном? Был спортивный интерес. Он присущ мне во всем. В работе, спорте, музыке. Я люблю быть первым.
Музыкальная школа. В нашем доме часто звучала песенка группы Space, и родители заметили, что я отстукиваю по столу ритмический рисунок этой песни. Было решено отдать меня в музыкалку. Фактически, меня забрали со двора, оторвали от привычных мальчишеских занятий. Как-то на каникулах мы с пацанами гоняли возле ДК, взрывали карбид в бутылках, набитых травой, с увлечением рвали эту траву, черпали воду из луж… тут подошла мама, отправила меня умываться и повела в музыкальную школу. Криков было на весь Заполярный: какая музыкальная школа? Там как раз проходили ознакомительные испытания. Мне дали кучу заданий, предваряющих экзамены, и я, что интересно, сдал эти экзамены на отлично и поступил в музыкальную, черт ее побери, школу.
Мотоцикл. Был у меня и мотоцикл, который я купил сам, заработав денег у отца в бригаде. Мотоцикл просуществовал года три, но потом я продал его и купил гитару. Я понял, что пропадаю в гараже, растворяюсь в этом увлечении. А моя основная страсть – музыка - не терпела конкуренции.
На этом интервью завершается.
Рассматривая фото, я вспоминаю слова Томаса Манна: Какой отбор кровей, какая точность мысли были воплощены в этом юношески совершенном теле! Но разве суровая и чистая воля, которая сотворила во мраке и затем явила свету это божественное создание, не была знакома, присуща ему, художнику? Разве не действовала она и в нем, когда, зажегшийся разумной страстью, он высвобождал из мраморной глыбы языка стройную форму, которую провидел духом и являл миру как образ и отражение духовной красоты человека?
Но сила красоты поражает не только художника, она делает любого - художником, причащая тайне, заставлял волноваться и трепетать в предчувствии открытия.
-
-
08.10.2016 в 23:24