Stella Maris
Вычитала в литературе, что в среде русской богемы начала XX века бытовало выражение «фармацепт». Слово это употреблялось по отношению к «враждебным» богеме элементам – буржуа.
Например, знаменитое петербуржское кабаре «Бродячая собака» существовало как закрытое заведение, вход в которое осуществлялся только для членов клуба, либо по специальным приглашениям. Для получения приглашения нужно было иметь характеристику от кого-либо из «собачников». Эта система была придумана с целью не допускать в богемный мирок «фармацептов». Однако они все равно просачивались – через знакомства, приглашения, деньги. Закрытое кабаре, в котором можно было посидеть за одним столиком с известным поэтом или артистом, притягивало публику, словно магнит. Мало-помалу в среде допущенных к алтарю искусства «фармацептов» появлялись особо восторженные и щедрые адепты. Таковых стыдливо именовали «меценатами». И вот произошло ожидаемое: «Собака» мало-помалу стала существовать на средства отвергаемого элемента. Но это уже был «закат» легендарного заведения.
Что я хочу сказать сейчас, - что эта глухая враждебность к «фармацептам» сохранилась в российской богеме по сей день. Хотя само слово столь же чуждо современному уху, как понятие «буржуазия». Человек, попадающий в богемный круг из среды, где действуют законы деловых отношений, оказывается в вакууме. Невозможно не ощущать эту враждебность, настороженность. С одной стороны, художник всегда голоден и потому вынужден продавать свои труды. С другой стороны, этот факт зачастую кажется ему унизителен. Художник более всего ценит свободу и потому более всего оказывается зависимым от социума. Поколение отечественной богемы, которое выросло в позиции «противостояния» официальной идеологии, перенесло свою интуитивную ненависть с представителей «старого совка» на представителей «нового капитализма». И это нормально, потому что имеет органические корни, о которых я сказала выше.
А все же время неумолимо накладывает свой отпечаток: на пятки «старой формации» богемьенов наступает новое поколение художников. Оно лишено рефлексии, оно уже употребляет вместо слова «искусство» слово «арт-бизнес». И «фармацепты» порой диктуют художнику, что писать и какими красками.
Я наблюдаю все это своими глазами.